Космизм обретенный
Анна Толстова о расширении космизма на выставке в Русском музее
В Корпусе Бенуа Русского музея открывается выставка «Космизм в русском искусстве». Хотя Русский музей и не стал первопроходцем космизма, полтораста картин и рисунков из собственных фондов, а также нескольких музейных и частных коллекций, собранных в экспозиции, делают его sci-fi-блокбастер самым обстоятельным высказыванием на модную тему.
Современное искусство нащупало золотую жилу русского космизма сравнительно поздно. Сравнительно, например, со Словенией, где Герман Поточник (Ноордунг), словенский мечтатель о космосе и автор идеи космической станции, давно сделался святым покровителем NSK, Neue Slowenische Kunst, главного коллективного художника страны. У нас космистское облучение получили и классики московского концептуализма — от Ильи Кабакова до Игоря Макаревича с Еленой Елагиной, и прогрессивная молодежь из Школы Родченко вроде объединения «Вверх!», но общей теоретической платформой «философия общего дела» не становилась, сколько бы выставок про «русский космос» ни делалось для внутреннего употребления и на экспорт. И тогда наводить порядок принялись эффективные варяги в лице создателя проекта e-flux Антона Видокле и создателя самых модных дискурсов Бориса Гройса — их стараниями русский космизм в мгновение ока превратился в биеннально-философический бренд, популярный настолько, что мода докатилась даже до больших отечественных музеев. Где вдруг (или не вдруг, а к 60-летию гагаринского полета) вспомнили, что не одному только Музею космонавтики есть что предъявить по части искусства, вдохновлявшегося идеями Циолковского и Вернадского непосредственно,— на правах современника. Первым в этом году выступил Краснодарский художественный музей имени Коваленко с весенней выставкой «Авангард и русский космизм», предъявив канонический набор космистов в искусстве: Кандинский, Малевич, Чюрлёнис, Филонов, Чекрыгин, Рерих. На выставке в Русском музее будут и эти имена, и многие другие.
Своего рода музейной сенсацией станет показ художников группы «Амаравелла» в стенах Корпуса Бенуа. Вообще-то выставки «амаравелльцев» не то чтобы редки, но до сих пор проходили в тех местах, куда редко ступает нога музейного искусствоведа и художественно-музейного посетителя: до перестройки полузапретных лириков привечали физики — в Курчатовском институте, Пулковской обсерватории, Институте космических исследований — или же такие оплоты научно-духовного сектантства, как Музей космонавтики или Музей Скрябина, а после перестройки выставочную монополию получили различные рериховские центры. Ядро будущей «Амаравеллы» сложилось в Москве в середине 1920-х — это был круг молодых художников, маргиналов и во многом автодидактов, не встроенных ни в дореволюционную академическую, ни в новую свомасовскую систему, увлеченных музыкой, мистикой, Чюрлёнисом, Кандинским, Малевичем, остро ощущающих реальность «четвертого измерения» и близость самых далеких галактик Вселенной. В 1926 году в Москву приезжает Николай Рерих — встреча с ним, собственно, и сформировала группу: дала ей ее красивое, санскритско-мистическое имя, идейный базис, ощущение причастности Великих