Победа в своем времени
Жизненные стратегии гуманитариев эпохи застоя
Я испытываю известную симпатию к времени застоя, в чем сегодня признаваться выгодно и приятно, оттого и не вполне прилично. Молодость, шамкающий Брежнев, Афганистан, манящее ощущение неизвестности будущего, очевидность того, что настоящее не может продолжаться.
Время это двоится при взгляде из разных перспектив. Непосредственно по выходе из него казалось, что гаже бывает, но не часто. По прошествии теперь уже почти 40 лет оно выглядит недосягаемой высотой. Как сказано у Бориса Рыжего:
Через пять или шесть остановок въедем в восьмидесятые годы: слева — фабрики, справа — заводы, не тушуйся, закуривай, что ты. <…> Это наша с тобой остановка: там — плакаты, а там — транспаранты, небо синее, красные банты, чьи-то похороны, музыканты.
Туда просто доехать, а в провинциальных городах иногда кажется, что и не уезжал. Но есть другое. Бернард Шартрский сказал: «Мы подобны карликам, усевшимся на плечах гигантов», он был платоник и в первую очередь имел в виду плечи Платона. Притом что карликом ощущать себя неприятно, понимание того, что ты залез на плечи гиганту, наполняет известной гордостью. Ты пойди залезь! Юрий Михайлович Лотман, Вячеслав Всеволодович Иванов, Владимир Николаевич Топоров, Александр Моисеевич Пятигорский, Сергей Сергеевич Аверинцев, Арон Яковлевич Гуревич ну и далее — все они были гигантами, все они работали во время застоя, и вот этот уровень выглядит малодосягаемым.
Выдающиеся люди — штучный продукт, исключения, тут вряд ли имеет смысл искать закономерности. Но их было как-то много, и, сравнивая с сегодняшним положением дел, трудно не признать, что прогресс не задался. Эволюция выглядит более или менее как деградация. Непонятно, как это получилось.
А было бы полезно понять. Александр Аузан в одной из недавних лекций, рассматривая структуру российского экспорта под санкциями, указал на ресурс эмиграции — у нас уже пятая волна, и вот на что можно обратить внимание. После каждой из них — каждой! — интеллектуальный пейзаж приобретает черты пустынные, когда трезвый взгляд заставляет признать, что уехали лучшие, а более эмоциональный — ужаснуться, что уехали все. Потом, глядь, время пройдет — и опять волна эмиграции, то есть опять самозародились, хотя почвы вроде и нет. То есть ландшафт как-то умеет их производить. Процесс не изучен, что называется, требуется продолжать наблюдения, благо действительность подкидывает материал. Но что-то можно заметить и по опыту прошлых кейсов.
Эти гиганты, на плечи которых не получается залезть, имеют некоторые общие черты биографии. Они родились в конце 20-х — начале 30-х, кто-то успел на войну, кто-то нет, но в принципе этот опыт у них был. Про войну они не говорили, хотя молчаливым образом составили у меня четкое представление, что это был ад, где есть только тактика выживания вопреки замыслам что противника, что собственного командования. «Надо жить, как на войне,— говорил мне Лотман,— перебежками, от окопа к окопу, от кочки к кочке, от дерева к дереву, никаких планов на жизнь в целом». Потом, когда пришла эпоха разорившихся теперь больших бизнесменов, которые объясняли мне, что человек достойный тем и отличается, что имеет большой жизненный план и его реализует, я вспоминал эти слова. Не, ребята, это фигня, это вы так компенсируете рискованную случайность своей хозяйственной жизни. Хотите играть в орлянку по большому плану — успехов, но я-то знаю: главное — сохранить себя, от кочки к кочке, от окопа к окопу.