Загадка по имени Хан
Спортсмен, бонвиван, борец за права молодежи, сторонник исламистов, ставленник армии — новый премьер-министр Пакистана Имран Хан, кажется, соткан из политических этикеток. Какие из них ширма, а какие нет? Как работает популизм в мусульманском обществе? И что ждать согражданам и соседям по неспокойному региону от бывшего капитана Оксфордской команды по крикету?
Южная Азия затаила дыхание. Никто не знает, чего ждать от лидера, чья партия с громким названием «Пакистанское движение за справедливость» впервые выиграла парламентские выборы в ядерной державе, которую мировая пресса давно (хоть и не вполне справедливо) объявила рассадником международного терроризма.
На момент сдачи в печать этого номера «Огонька» Имран Хан еще не принял присягу в качестве премьер-министра (церемонию ждали 11 или 14 августа), но термин «пакистанская революция» уже на устах. И понятно почему: в стране, пережившей за 71 год независимости четыре военных режима и бессчетное множество кризисов, власть лишь во второй раз перешла от одной партии к другой по итогам выборов, которые можно считать в целом нормальными.
Мало того: нарушена двухпартийная монополия. Три десятка лет за власть в 200-миллионном Пакистане бились только две партии: Пакистанская народная (ее возглавляют представители клана Бхутто — элита южной провинции Синд) и Мусульманская лига (фракция «Наваз» — созданная влиятельным политиком Навазом Шарифом, которого поддерживают кланы провинции Пенджаб). Вся политика была противостоянием этих сил. Хотя реальные рычаги не выпускали из рук военные, предпочитавшие рулить из тени.
И вот неожиданно, словно чертик из табакерки, выборы выигрывает «Техрик-и Инсаф» («Движение за справедливость») во главе со звездой столь популярного в стране крикета. На выборах 25 июля эта партия получила 115 мест из 272 — пусть большинство это не абсолютное (понадобятся союзники), но Имран Хан уже обещает соотечественникам успех, справедливость и равенство. А главное — перемены.
Они ждут перемен
Эта победа, а еще больше — слом монополии на власть двух ведущих партий-кланов, вряд ли сулит долгожданное спокойствие бурной пакистанской политике: наоборот, она станет еще более неопределенной. Хотя бы в силу того, что за 22 года в политике (в профессиональном спорте он провел столько же) новый спаситель нации сменил ряд стилей и образов, которые радикально противоположны друг другу. Уже поэтому трудно предположить, какую именно маску он сейчас на себя наденет. Как и дать ответ на вопрос: почему всем это понравилось?
Начать, впрочем, надо с крикета. Эта игра, завезенная на полуостров Индостан колонизаторами-англичанами, стала для местных жителей больше чем просто игрой с мячиком, битой и воротцами. Для индийцев, пакистанцев, ланкийцев и прочих крикет — это коктейль из спорта, восточных страстей и, если хотите, своего рода религии; никакой футбол по популярности не стоит рядом. А Имран Хан — не просто известный спортсмен и даже не просто чемпион, он — капитан пакистанской сборной на чемпионате мира 1992 года, которая в первый (и пока последний) раз взяла золото, обыграв в финале бывших колонизаторов и создателей игры — англичан.
Ту победу страна отмечала как второй день независимости, а портреты капитана украсили стены государственных офисов, частных компаний, крупных магазинов и главное — небольших лавочек от Карачи до Пешавара. Политики наперебой набивались к Имрану Хану в друзья, зазывали его в сторонники. Уже тогда, в 1990‑е, стало ясно, что умному и амбициозному спортсмену по плечу политическая карьера. Вот только пока пресса гадала, к какой партии присоединится звезда крикета и чью популярность усилит, Имран Хан пошел другим путем: он начал с благотворительности.
Чемпион сделал филантропию предельно осязаемой: он собрал средства и открыл в 1994 году в Лахоре (втором городе страны — 11 млн) общедоступную онкологическую клинику — первую в Пакистане. Помогал колледжам и школам. Популярность его подскочила — надо же, не только говорит, но и делает!
В политику спортсмен шагнул лишь в 1996-м, но присоединяться ни к одной из влиятельных партий не стал. Герой крикета и филантроп заявил о создании своей партии «Техрик-и Инсаф», дав понять, что это способ продолжить борьбу за справедливость для всех. Многие были удивлены: ну кто пустит новичка на поляну, где все, включая борьбу за справедливость, поделено?
Вот только Хан не сомневался в успехе. Он чувствовал запрос молодежи, уставшей от одних и тех же лиц в телевизоре, громко обещал перемены. Современный, спортивный, продвинутый, обещающий шанс согражданам, в прекрасно сшитом европейском костюме, он играл лидера нового поколения. Этакий символ нового Пакистана, рвущегося в XXI век.