Учебный фронт
Зверское убийство учителя, на которого 18‑летнему палачу указали за плату его же ученики, взорвало Францию, как не взрывали ее убийства полицейских и журналистов. Ощущение такое, что задет жизненно важный нерв нации и республики — точнее, всех пяти республик (по конституциям), которые эта страна знала за свою историю с 1789 года. Случайна ли коллизия? Или в тот нерв и метили? А главное — как отвечать?
Сабов
Назвав всего за пару дней до этой трагедии ковид «новым часовщиком», который задает ход событиям вместо государства, Эмманюэль Макрон и сам, кажется, немного перевел стрелки. Даже комендантский час, который пришлось вводить в ряде городов из-за пандемии вопреки воле властей, не отменяет того страшного расписания, по которому страна живет после массовых терактов 2015–2016 годов (некоторые ведут отсчет с пригородных погромов 2005‑го). Это расписание составил другой «часовщик», и после убийства учителя Самюэля Пати кухонным ножом посреди бела дня его имя уже называют открыто и прямо, как никогда не называли во Франции: «исламский экстремизм», «подпольная сеть», даже — «исламистское варварство».
Почему всего за несколько дней слетел покров толерантности? Почему стали употреблять слова, которых избегали полвека? Почему МВД готовит к высылке тех, кто годами числился по разряду подозреваемых в связях с террористами в полицейской картотеке? Почему звучат призывы брать на полицейский учет «подрывных» имамов и закрывать их мечети, а также классы «исламского катехизиса», которые открывают под видом обучения родным языкам? Почему, наконец, в названии «закона о сепаратизме», который по инициативе президента готовят к принятию в декабре, перестали деликатно опускать слово «исламский»? Речь, к слову, о том, чтобы снять с госдотаций все организации, которые не разделяют светские ценности — существуют «сепаратно» от государства и общества…
Все это происходит, потому что убили учителя. Стало ясно: против Республики открыт новый фронт.
IV класс и классовая борьба
Учителя во Франции на передовой не просто давно, они на передовой по определению. По сути, с реформы Жюля Ферри 1881–1882 годов, которой во Франции было введено всеобщее образование.
Не случайно один из воспитанников учителей той, первой волны, сын крестьян и поэт Шарль Пеги, называл их «черными гусарами Республики»: в своих строгих черных одеждах эти первые учителя готовили борцов за те ценности, которые были заложены в идее образования для всех — вероятно, самом конкретном воплощении идеи равенства из всех возможных. Они учили жить и умирать за Республику, и, хотя тогда во Франции была Третья Республика, а сейчас Пятая, многие учителя — все такие же: они не могут учить без баррикад. Сам Пеги, социалист и католик, погиб командиром пехотного взвода на Марне (ценности Республики в Первую мировую пришлось защищать от Германской империи). А после себя оставил слова, которые звучат так, словно их написали вчера. Процитирую программное эссе «Наша юность» (1910 год):
«Мы тонкий пласт. Он будто расплющен предыдущими поколениями, с одной стороны, и солидным слоем поколений последующих — с другой… Наша неблагодарная задача — стать связующим звеном между теми и другими, обеспечить связь, предупредить и тех и других, рассказать одним о других. А это значит, что нас поднимут на смех и те и другие. Таков общий удел всякого, кто попытается сказать хоть немного правды. Как бы случайно нам выпало стать связующим звеном между людьми, не желающими ничего знать друг о друге. Нам досталось просвещать людей, как раз и не желающих просвещаться».