Курт Воннегут «Портфель сосунка»
Сборник рассказов «Портфель сосунка» был напечатан в США в 2013 году, спустя шесть лет после смерти Курта Воннегута.
Esquire впервые публикует заглавную историю из этой книги.
Печатается с разрешения издательства «АСТ» и литературного агентства Эндрю Нюрнберга. Книга Kurt Vonnegut’s Complete Stories выйдет в издательстве «АСТ» в 2018 году.
Никто не в состоянии побороть желание купить то, чем я торгую, потому что я торгую подсказками, как разбогатеть, советами, какие акции и ценные бумаги покупать или продавать и когда это делать. Это советы специалиста, и я не перестаю совершенствоваться. Но как бы ни были хороши мои советы, не всякий может стать моим клиентом, поскольку далеко не у каждого имеется венчурный капитал – денежки для фондового рынка и для меня.
Далеко не все люди, у которых имеется венчурный капитал, распространяются насчет него. Моя работа, если я хочу прокормить себя, и состоит в том, чтобы отыскать этих молчунов и убедить их, что они горят желанием воспользоваться моими услугами. И они горят, не сомневайтесь. Но такова Америка – и во сне не привидится, у кого есть венчурный капитал, а у кого нет.
Мне и в голову не приходило, например, собрать инвестиционное досье – описывающее тайные богатства – на оборванного гнилозубого старика, который продавал газеты неподалеку от моего офиса. Так вот, когда старик умер, полиция обнаружила в его матрасе пятьдесят восемь тысяч долларов венчурного капитала. Хуже того – я еще не успел оправиться от потрясения, а его наследник уже вложил деньги в мотель во Флориде.
Так что по одежке судить нельзя. Фетровая шляпа, серый костюм банкира и до блеска отполированные черные ботинки выдадут владельца венчурного капитала не больше, чем форма его ушей. Я это точно знаю. Я ношу фетровую шляпу, серый костюм банкира и до блеска отполированные черные ботинки.
В общем, поиск клиента – чистая лотерея, клиент может возникнуть откуда угодно и как угодно выглядеть.
Был у меня клиент – с виду один из самых консервативных молодых людей, которых я когда-либо встречал. Такого парня не увлечь никаким инвестиционным проектом, в котором будет хоть намек на авантюру. Однако после того, как я создал ему максимально консервативный и стабильный портфель ценных бумаг на двадцать тысяч долларов, он тут же пустил на ветер десять тысяч из этих двадцати, и я по сей день жду от него раскаяния.
Его зовут Джордж Брайтмен. Мне он достался по наследству от его приемных родителей – милейших людей, моих самых первых клиентов. Едва я привел их инвестиционный портфель в приемлемый вид, как они расстались с жизнью в автомобильной катастрофе, и я продолжил заботиться о портфеле ради их приемного сына и наследника. Джорджа.
Я горжусь своей работой и с особым трепетом отношусь к ранним своим успехам. Портфель Брайтменов представлял собой образчик отличной работы – сбалансированный и надежный. Своего рода плод любви, поскольку Брайтмены завещали его Джорджу – а Джорджа они обожали. Что ж, время, когда Джордж стал владельцем, пришло скорее, чем они ожидали; больно было смотреть, как он начал закладывать динамитные шашки под скромное, но надежное финансовое сооружение, которое мы для него выстроили.
Прежде чем мы увиделись, Джордж был моим клиентом уже полгода. Он изучал богословие в Чикагском университете, и мы переписывались и общались по телефону.
Его родители не переставали говорить мне, какой он чистый, добрый, чудесный юноша, как прилежно изучал богословие; да и письма вкупе с беседами по телефону не давали мне повода думать иначе. Я полагал, что Джордж, возможно, немного легкомыслен в вопросах финансов – но, к счастью, его финансовые дела находились в руках честного человека, и он мог позволить мне делать с его двадцатью тысячами долларов все, что я сочту нужным. Иногда его ответы на мои вопросы и предложения были настолько беспечными, что я даже начинал сомневаться, беспокоит ли его вообще собственный инвестиционный портфель. А потом он вдруг перестал быть беспечным.
Первый звоночек прозвенел, когда я получил от Джорджа письмо, в котором он сообщал, что приедет через неделю и хочет, чтобы я выдал ему пятьсот девятнадцать долларов и двадцать девять центов. На первый взгляд письмо показалось мне фальшивкой, и я заподозрил, что какой-то ушлый пройдоха углядел прекрасную возможность обшарить карманы бедняги Джорджа, пока тот витает в облаках. Почерк Джорджа, насколько я привык его видеть, был правильным и уверенным, словно медленные волны, накатывающие на морской берег под ровным ветром. Письмо с требованием пятиста девятнадцати долларов и двадцати девяти центов было написано неровным, дрожащим почерком.
Лишь сравнив письмо с некоторыми ранними письмами Джорджа, я убедился, что все они написаны одной рукой. Медленные волны в них разбивались под порывами шквалистого ветра.
– Я Джордж Брайтмен, – мягко проговорил он, входя в мой скромный кабинет.
– Я так и думал, – ответил я. – Когда я работал на ваших родителей, то видел немало ваших фотографий. Да и на похоронах мы встречались, хотя и мельком.
– Я тогда не очень-то хотел с кем-либо общаться.
– Понятное желание.
Он оказался весьма невысок – не больше пяти футов и четырех дюймов. И лицо его было не таким, каким я помнил по фотографиям – спокойным, безмятежным и дружелюбным. Когда я видел Джорджа на похоронах, лицо его, само собой, было искажено скорбью. Сейчас на нем отражались беспокойство, возбуждение и да же какое- то безумие, что совершенно не вязалось с темно-серым шерстяным костюмом и черным галстуком.
Я надеялся на приятную неторопливую беседу, но Джордж явно спешил.
– Где мои деньги? – в лоб спросил он.
Я вручил ему чек за моей подписью на запрошенную сумму. Затем сцепил пальцы, со значением поджал губы и откинулся на спинку стула, всем видом изображая истинного знатока.
– Эти деньги получены путем продаж и сотни акций «Невадской горнодобывающей компании», – сообщил я. – Теперь ваш инвестиционный портфель несколько разбалансирован в том, что касается полезных ископаемых. По моему мнению…
– Спасибо, – перебил Джордж. – Вы делаете все, что можете.
Он повернулся уходить.
– Погодите! Послушайте! – воскликнул я. – В «Невадскую горнодобывающую» у вас была вложена тысяча долларов, и теперь кассовый остаток составляет примерно четыреста восемьдесят долларов. Есть отличная цинковая фирма, небольшая, но надежная. Рекомендую вложить ваши четыреста восемьдесят долларов в нее. Это восстановило бы утраченный баланс и…
– Я могу получить их?
– Акции цинковой компании?
– Деньги по кассовому остатку, – сказал Джордж. – Четыреста восемьдесят долларов.
– Джордж, – мой голос был ровен, – позволите ли поинтересоваться, на какие цели?
– Возможно, позже я скажу вам, – глаза Джорджа сверкали. – Это ведь мои деньги, не так ли?
– Ваши, Джордж. Никому не позволяйте отрицать это. Но…
– И если мне понадобится еще, я просто скажу вам продать что-нибудь. Ведь это так работает?
– Как часы за доллар, – я был потрясен. – Но…
– Отлично! Значит, вы можете выписать мне чек на… на кассовый остаток. – Термин ему явно понравился.
Я медленно выписал чек.
– Может быть, это не мое дело, Джордж, но вам ведь не встретился хорошо одетый, вежливый человек, который пообещал удвоить ваш капитал? Или встретился?
– Когда настанет время, вы все узнаете, – сказал Джордж.
– Тогда может быть слишком поздно, – проговорил я, однако Джорджа уже и след простыл.
Я не художник, но убежден, что занятие мое сродни рисованию. Меня бесит, когда я вижу кривобокий инвестиционный портфель, как и художника ранит неумелая мазня. После налета Джорджа его портфель напоминал картину, в которой прорезали дыру. Я ни о чем больше не мог думать, не мог выбросить из головы мысль, что он… что мы стали жертвой мошенничества. Еще не наступил вечер, а я уже был глубоко убежден, что имею дозволение высших сил вмешаться в дела Джорджа.