Путь меча
Свой 106-й день рождения ГМИИ им. А.С. Пушкина в Москве отметил новой экскурсионно-лекционной программой, жемчужиной которой стало выступление в Москве Фудзивары Канэфусы XXV — представителя легендарной династии японских оружейников. В Японии хранимая ее мастерами многовековая традиция почитается как искусство
В кузнице должна царить абсолютная тишина, а единственным источником света могут быть только раскаленные докрасна угли. Облаченный в белое мастер, как дирижер, задает ритм кузнечным мехам, не сводя глаз с будущего меча, что едва выглядывает из угольев. В печи около 800 градусов, причем кузнец определяет это в прямом смысле на глаз — только по цвету ярко горящего в темноте пламени, не полагаясь на измерительные приборы. Рядом с печью ванночка с водой. Когда приходит заветный час, мастер опускает в нее клинок и ждет. Если раскаленное тело издаст глубокое «чха-а-а» и завибрирует так сильно, что дрогнет и рука мастера, значит, чудо свершилось — клинок «ожил» и приобрел тот плавный изгиб, по которому катану с первого взгляда узнают во всем мире. А вот если металл пропоет звонкое «тэн-н-нь»…
— О, это самый страшный кошмар всех японских кузнецов! — всплескивает руками Фудзивара Канэфуса.— Это значит, что клинок разорвало из-за слишком высокой температуры. То есть вся работа насмарку! Эти десять минут, когда мастер закаляет клинок,— самый важный момент за все предыдущие двадцать дней работы. Нужна очень твердая решимость, чтобы опустить клинок в воду. Когда я был начинающим кузнецом, мне ее не хватало. Иногда я даже останавливался, откладывал работу, шел к алтарю и наливал полную чашу подношения богам, молил их об успехе и… выпивал ее вместе с ними.
— Только тогда,— продолжает мастер,— я набирался храбрости окунуть клинок в воду! И то в те годы мне удавался лишь один из трех мечей — это сейчас я работаю практически без брака. Считаю, что достиг своего высшего мастерства.
Като Кацуо, который как действующий глава клана оружейников носит имя первого в роду кузнеца — Фудзивары Канэфусы, представляет уже 25-е поколение династии. Ее история неразрывно связана с древней японской столицей — Нарой, где в свое время мастерство изготовления мечей осваивал и он сам. Семья Фудзивары уникальна: на протяжении 650 (!) лет династия оружейников не прерывалась ни разу — традиции берегли даже в те годы, когда производство мечей было под запретом.
Впрочем, сберегли не только секреты ремесла — уцелела философия. Каждый мастер из семейства Фудзивары до сих пор разделяет веру в то, что катана — нечто большее, чем оружие. Способная рассечь не только плоть, но и все плохое, что встретится ей на пути, даже злые силы, она считается… живой. А «душой» катану может наделить только кузнец — в момент закалки клинка. Поэтому-то так важно, чтобы его белые одежды и по сей день напоминали — он работает с чистыми помыслами.
Оживить меч
Именно об этом Фудзивара Канэфуса XXV и рассказывал завороженным слушателям в Москве.
Инструменты разложены на грубой циновке посреди Итальянского дворика Пушкинского музея, прямо у стоп «Давида» Микеланджело. Честно признаться, на таком фоне снаряжение, бережно провезенное мастером из японской кузницы через полмира, кажется поначалу не слишком презентабельным. Но это только на первый взгляд.
Один за другим мастер берет с циновки то брусок, из которого выступает фрагмент клинка, то веник, то небольшой черпак и объясняет — именно под ударами, взмахами, прикосновениями, постукиваниями этих грубых инструментов рождается произведение искусства. И добавляет: «После моего выступления, надеюсь, вы все подойдете и возьмете в руки инструменты из кузницы — только так вы поймете, насколько это физически сложная работа».