Я выросла в детском доме
Говорят, что сироты практически обречены на посредственное существование. Но 31-летняя Наталья Пигасова доказала, что тяжелое детство – не приговор, а отсутствие родителей ничего не говорит о том, кто ты.
Мои мама с папой – глухонемые, и я не знаю, откуда они, как познакомились и были ли когда-нибудь счастливы. Жили мы бедно, в маленьком городе в Ивановской области. А когда мне исполнилось 5 лет, мама отвела нас с братом в больницу, оставила на врачебный осмотр, а сама уехала. Говорить я еще не умела, поэтому не понимала, что происходит, – это так страшно. Позже выяснила, что так нас готовили к передаче в Шуйский детский дом.
Старое серое строение. Два корпуса, между ними длинный коридор. Озлобленные женщины, такие же дети – вот где я прожила следующие 13 лет. Хорошо, что в раннем возрасте ко всему быстро привыкаешь, и, как бы ни было тяжело и тоскливо, я приняла неписаный закон детдома: либо стань лидером, либо дружи с ним. Когда привозили одежду, я первым делом хватала колготки. Они постоянно рвались, потому что драться приходилось часто. Но постепенно я отвоевала статус главной. Забрала лучшие игрушки – большого тигра и зайца, куклу с меня ростом, которую таскала все время с собой. Еще мне нравились книжки с цветными картинками – по ним я училась читать и учила брата. Но позже его признали отстающим в развитии и увезли в интернат. Я об этом узнала не сразу: когда Пашу забирали, я отсутствовала, и мы даже не попрощались.
Без брата я почувствовала себя еще более одинокой. По ночам, когда все засыпали, вставала с кровати и высовывалась в форточку, чтобы посмотреть на звезды. Мне казалось, если я стану долго просить, они меня услышат. Представляла, что вырасту, сбегу из этого жуткого места, выйду замуж за надежного и верного человека, рожу дочку. Мечтала о настоящей семье. Мама жила в доме инвалидов и почти меня не навещала. С папой я не встречалась с 5 лет, знаю только, что он замерз пьяный на улице. Еще я знала, что в каком-то интернате живет моя старшая сестра, но мы виделись лишь мельком в летнем лагере. Когда я вернулась оттуда осенью, мне сказали, что мама погибла – попала под поезд на железнодорожном переезде. Неизвестно, бросилась ли сама или просто не услышала гудок машиниста.