Почему герои русской литературы — это антипример концепции wellbeing
Не перестаем любить героев великой классики, однако в жизни делаем все наоборот
Чтобы понять, насколько русскому человеку близка концепция wellbeing, можно посмотреть, близко ли это понятие, выраженное труднопереводимым англицизмом, российской культуре. Литературный критик, филолог и писательница Мария Лебедева («Там темно») проанализировала несколько текстов школьной программы с точки зрения того, как хрестоматийные персонажи заботятся (и заботятся ли вообще) о своем благополучии. И пришла к выводу, что далеко не у всех это получается хорошо.
«Обломов» и физическое благополучие
Со школьных уроков литературы осталось в памяти слово «обломовщина» — непременно с негативным оттенком, такой синоним апатии и лени. Разумеется, с подачи Добролюбова, который в статье «Что такое обломовщина?» вывел героя как иллюстрацию большой общественной проблемы: несостоятельности крепостничества.
Сейчас мы знаем, что рабство недопустимо во всех его формах. И можем посмотреть на героя иначе. Считать Обломова однозначно классным парнем мы вряд-ли начнем: все же культурный контекст в этом плане не настолько изменился. Но как герой он явно куда больше, чем иллюстрация авторских взглядов. Например, можно сходу заметить, что тридцатидвухлетний Илья Обломов открыл для себя то же, что и многие фрилансеры во время пандемии: одежда способна сильно влиять на настроение, самоощущение и возможность работать.
Да, речь о знаменитом халате:
Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела.
Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу.
При всех своих очевидных и неоспоримых недостатках, Обломов — едва ли не идеал современной поп-психологии, призывавшей заботиться о своем комфорте, невзирая на остальных. Обломов не очень интересуется чувствами других и вообще может быть не слишком приятен, но, что касается умения слышать себя и ощущать собственные границы, у него все отлично. Он не обращает внимания на то, за что его пытается пристыдить за любимый немодный халат первый утренний визитер Волков. Отказывается читать остросоциальную поэму «Любовь взяточника к падшей женщине», которую навязывает литератор Пенкин. Обломов прямо высказывает непопулярное мнение, подчеркнув, что автор этой поэмы лишь паразитирует на сложной теме, забыв об эмпатии: «Где же человечность-то? Вы одной головой хотите писать!» Настоящий сигма-бой русской классики.
Обломов открыл для себя то же, что и многие фрилансеры во время пандемии: одежда способна сильно влиять на настроение, самоощущение и возможность работать.
Правда, в другие моменты заметно, что источник этой мнимой самоуверенности — огромное нежелание меняться, а вовсе не целостность. Например, когда герой начинает тосковать по нереализованным возможностям — без единой попытки что-либо исправить. По сути, поведение Обломова это пример, к чему может привести идея радикальной заботы о себе в сочетании с инфантильностью и отсутствием критического мышления. Так мог бы вести себя маленький ребенок, начитавшийся Михаила Лабковского.
То, что Илья Обломов считает лучшим для себя, ни к какому реальному физическому благополучию не ведет. Он мало двигается, не соблюдает режим дня — и в целом даже физически постоянно ощущает себя вялым и лишенным сил. Да и «как-то обрюзг не по летам: от недостатка ли движения или воздуха, а может быть, того и другого».
Так что с точки зрения wellbeing, «Обломов» (1859) — пример, как отсутствие заботы о физическом благополучии переходит на все сферы жизни. Тело — это важно, будь оно наряжено в халат или в спортивный костюм.
«Анна Каренина» и социальное благополучие
Заученная многими наизусть первая фраза «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» открывает роман, начинающийся с измены. Долли Облонская узнает о неверности мужа Стивы, а прислуга рьяно этому Стиве сочувствует. Также в книге есть пара Левиных, которую принято рассматривать как идеальную, во многом потому что Толстой вдохновлялся собственной историей брака — или, вернее, тем, какой она ему виделась. И, конечно, семья Карениных, где Анна просто не может развестись, потому что бракоразводный процесс того времени выглядит как иллюзия выбора. То есть формально разводы никто не запрещает, но причин для расторжения брака может быть только три. Это длительное отсутствие одного из супругов, мешающие деторождению физические особенности, документально зафиксированная измена. Документально — то есть при свидетелях, готовых это подтвердить.