Зомби на рынке труда
Социологи рассказывают о новом феномене — «обреченных на увольнение». Как изменится наша занятость, изучал «Огонек»
Мы входим в ноябрь с тревожными предупреждениями международных светил. Скажем, эксперты Всемирного экономического форума обещают «двойное разрушение» — и речь не о внезапной атаке из космоса, а о рукотворной ситуации на рынке труда. А именно: противовирусные меры вкупе с ползучей цифровизацией большинства сервисов и услуг уже к 2025 году должны привести к потере 85 млн привычных рабочих мест. Управляющий директор Всемирного экономического форума Саадия Захиди поясняет, что «пандемия также свела на нет прирост занятости, наметившийся после финансового кризиса 2007–2008 годов», и хотя новые вакансии и даже профессии будут появляться, но гораздо медленнее, чем хотелось бы и чем того требует субъективное благополучие отдельной семьи. Международная организация труда, посчитав что-то свое, решила, что работы во всем мире лишатся аж 300 млн человек, причем 1,6 млрд (!) потеряют средства к существованию. Появился даже термин «зомби-работники» — люди, чьи дни трудоустройства сочтены: они еще не уволены, но уже обречены. Безработица бьет рекорды в Америке, Испании и Швеции, готовится накатить на мир…
И только российский Минтруда умеет хранить спокойствие в ситуации идеального шторма. Глава ведомства Антон Котяков, конечно, заметил, что «пик роста безработных пришелся на сентябрь», но тут же заверил, что «ситуация на рынке труда стабилизируется», а снижение числа безработных и улучшение всех показателей — уже в надежном прогнозе.
Как на вулкане
Что происходит в стране с рынком труда, занятостью и самоощущением работающих на самом деле, пытаются выяснить социологи. О своих первых наблюдениях они рассказали на секции Х Грушинской социологической конференции, дав понять, что апокалипсис наступит, может, и не завтра, но пару казней египетских мы перенесем.
— Количество трудовых протестов в стране растет, хотя вообще-то карантин и пандемия должны были привести к обратному: сложно протестовать из дома,— рассказывает Петр Бизюков, руководитель проекта «Мониторинг социальнотрудовых протестов» ФНИСЦ РАН.— Если с апреля по сентябрь 2019 года нами было зафиксировано 174 трудовых протеста, то за соответствующий период 2020 года — уже 231, причем пик всей протестной активности пришелся на май. С одной стороны, объяснение в том, что активнее стали протестовать медики (из-за невыплат ковидных надбавок, отсутствия средств защиты и т.д.), с другой стороны — и прочие отрасли (транспортники, строители) серьезно не затихали.
Несмотря на то что ковид сказался на росте напряженности среди тех же медиков, не он один усложнил трудовые отношения. Как показывают исследования Бизюкова, тенденции к нарастанию протестов в здравоохранении вот уже три года, просто с 2017 до конца 2018 года рост был плавным, а с 2019 года (когда ковида еще не просматривалось) приобрел форму экспоненты.
— Я показывал этот график математикам, те заметили, что он очень напоминает визуализацию подземных колебаний накануне извержения вулкана: волна, серия толчков, спад, опять волна...— поясняет Петр Бизюков.— Поэтому я смотрю на ситуацию с тревогой. Тем более что меня беспокоит еще один фактор — изменение качества протеста. Во-первых, стало больше стихийных акций, за которые не отвечает никто, включая независимые профсоюзы (рост на 10 процентов за год), во-вторых, почти вдвое (с 28 до 58 процентов от общего числа жалоб) возросло количество обращений к властям со стороны трудовых коллективов. То есть Трудовой кодекс, который, по идее, существует для того, чтобы работники могли решать конфликты внутри своей организации, не вынося проблемы вовне, перестает действовать.