«Город дам»: как были устроены женские коммуны в средневековой Европе
В Средние века к ордену бегинок присоединялись женщины, которые не хотели для себя ни замужества, ни жизни в монастыре. Это явление меняло облик городов, в которых появлялись целые «женские» кварталы — бегинажи. О том, как они были устроены, рассказывает Андрей Иванов в книге «Архитектура без архитектора». С разрешения издательства «Слово» Forbes Woman публикует отрывок.
В городах, созданных до XX века, человек чувствовал себя как дома. В них он мог работать, жить, развлекаться, преуспевать. Он находил там устраивающий его масштаб, разнообразие в порядке, неожиданное, исключающее скуку, постоянную заботу о красоте. <…> Города прошлого — живые выражения сбалансированного синтеза между человеческими потребностями и средствами их удовлетворения. Они были построены для людей и вокруг них, для разнообразия их способов существования и их потребностей, а вовсе не ради исключительно экономики, которая позволяла им существовать.
Раймонд Лемер
Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим.
Экклезиаст, 9: 7
Исторические вернакулярные районы (то есть районы нетиповой, «стихийной» застройки, у которых в сознании обывателей есть собственная идентичность, часто даже неофициальное, «народное» название — Forbes Woman) всегда чем-то отличаются от соседних — неисторических, невернакулярных. Иногда — явно, ярко. Иногда — нюансами. Каждый ли градолюб может углядеть, учуять эти различия? У меня как-то получается. Ноги приводят.
Но бегинажи влекут сами — в текстах путеводителей сразу отмечаются строки, посвященные этим местам. Вот, например, из заметки про Амстердам на toamsterdam.ru:
«Один из красивейших бегинских архитектурных ансамблей сохранился в самом сердце Амстердама и является его древнейшей достопримечательностью. Амстердамскому бегинажу уже более восьмисот лет. Он представляет собой выстроенный кольцом вокруг общего двора закрытый комплекс зданий, состоящий из жилых домов и келий, внутри двора находятся часовня и сад».
Или вот — на портале travel.ru:
«В наши дни Бегинхоф являет собой ирреальный оазис с крошечными зданиями и садами вокруг ухоженного внутреннего двора, куда можно попасть только через узкий сводчатый проход со стороны площади Спёй. Бегинаж состоит из 47 домов, большинство из которых построено в готическом стиле. <…> Следует обязательно обратить внимание на дом Het Houten Huis, возведенный приблизительно в 1465 году, он является самой старой деревянной постройкой в стране».
Что за необычный «ансамбль»? Как туда не зайти? И когда наконец заходишь — сразу видно, что гайды правы: эта среда — другая. Отличная от своего окружения. Но также и от мест, которые мы называем «архитектурными ансамблями», — Акрополя, Версаля, Дворцовой площади. И этот метафизический переход — мгновенен. Из шумного, людного, гиперживого и анонимизированного центра Амстердама — в альтернативный мир, где правят покой, медленное время, персональность и гомогенность. Таблички на калитках и дверях домиков с именами жителей. Розы в палисадниках. Город здесь будто вывернут наизнанку. Традиционные амстердамские фасады «домов у канала» обращены во двор. Отчего бы?
Эта особенность — нетривиальные обитатели — роднит их с другими вернакулярными районами мира. В данном случае я говорю об уже утраченном, ушедшем субъекте созидания/проживания, но он оставил и отчетливый материальный след, и — каким-то чудесным образом — уникальную атмосферу. И это — бегинки, средневековые феминистки-католички, акторки полурелигиозного движения мирянок, желавшие, оставаясь благочестивыми, служить людям так, как хотят и могут. Они сами выбирали путь автономности — безбрачия, свободы от семейных уз и заботы о детях, — но в любое время могли сменить его, не будучи связанными с церковью формальными клятвами. Их привечали самые развитые города как относительно дешевую рабочую силу для текстильных производств: в Нидерландах бегинки пряли шерсть, в Париже— ткали шелк, в Брабанте— плели прелестные кружева. А еще они посвящали себя общественно полезным делам: занимались благотворительностью, воспитывали сирот, работали в школах, ухаживали за больными и престарелыми. Сегодня бегинок «старой закалки» уже не осталось — последняя