Дом
Тишь, гладь и благодать
Дом акул алкогольного бизнеса Александра и Екатерины Мечетиных на Рижском взморье — полная чаша. Но все радости их дачной жизни исключительно невинные.
Недавно на плечи Екатерины и Александра Мечетиных упал груз в виде птенца серебристой чайки. Он вывалился из гнезда на крыше их дачи и оказался в раю мечетинского внутреннего дворика. Хозяева, позабыв о Хичкоке, решили милую птичку выкормить. Пять дочерей носили малышу свежайшую рыбу, лишая Катю сашими. Александр пожертвовал своей любовью к серым джемперам: чайки-родители принимали его слишком близко к сердцу, в буквальном смысле за своего.
В какой-то момент птенец, за свою сладкую жизнь прозванный Козинак, начал кусать руку, которая его кормила, как латвийский МИД «Новую волну». Были травмированы также шезлонги, петунии, фонтан. Катя велела депортировать гостя из патио на пляж. Дети рыдали. Муж, вернувшись вечером с работы из Москвы и поприветствовав жену словом «живодер», вышел на балтийский берег в рыжую зарю ставить птицу на крыло. Он уже научил летать свою «Белуга Групп» (сейчас она — второй по величине производитель водки в России и замыкает сотню самых дорогих компаний в стране). Взмыл в облака и Козинак. Теперь в холле мечетинской дачи всех входящих с надеждой на столь же теплый прием встречают скульптуры чаек.
Шерстяной бомбер и юбка, все Gucci; шелковые туфли со стразами Prada
В общем-то это все, что нужно знать о трудах и днях семейства Мечетиных на Рижском взморье. Двухметровый телевизор в гостиной последний раз включал предыдущий хозяин дома. Особняк в сердце Юрмалы, районе Дубулты, Катя и Александр купили три года назад — остро ощутив после восьмидневной свадьбы на вилле Эфрусси-де-Ротшильд, что им хочется хотя бы летом жить в провинции у моря. «Мы мечтали о калитке к воде, — рассказывает сейчас Катя на террасе с бенуарным видом на эту самую воду. — И чтобы родители могли говорить по-русски с местными и чувствовали себя комфортно. В Испании жарко, на Сардинию неудобно летать».
На Черноморское побережье Кавказа и Южный берег Крыма Мечетиных не тянуло: на отдыхе они с детства привыкли носить «не купальники, а ветровки». Александр, сын морского геолога, вырос в Находке, на берегу Японского моря, ласкающего исключительно слух, да и то названием. Катя взрослела как раз в Юрмале. «Мы жили в Москве, у Рижского вокзала, — вспоминает она. — По пятницам, когда родители возвращались с работы — они были инженерами и занимались авиационным приборостроением, — мы садились на поезд. Утром ты в Риге, полчаса до Юрмалы, а дальше — целые выходные на пляже. Летом я проводила здесь по месяцу. Мы никогда не ездили ни в Сочи, ни в Крым — я до сих пор там не побывала. Так что летний отдых у меня ассоциируется с прохладным прибалтийским климатом и северной эстетикой».
Со знанием великого и могучего в Юрмале теперь все даже лучше, чем было при Паустовском и Симонове. Местные лишены «Юрмалины» с «Голосящим КиВиНом», а значит, нешуточных бюджетов, и запели для туристов из России новую песню, почти без акцента. А вот с калитками к морю в Юрмале беда с самого сотворения курорта в XIX веке. Все дело в дюне, которая тянется от «золотой мили» в Булдури до грязевой в Кемери, как «Диалог роялей» Раймонда Паулса и Игоря Крутого. Дюна мало того что высокая, так еще и поросшая соснами, отсекает дома первой линии от воды. Вид с террас такой, будто ты не на Ривьере, пусть даже балтийской, а никуда не уезжал из Барвихи.
Катя, как совершенно трезво мыслящий маркетолог, изучила все тридцать три километра юрмальских пляжей вдоль и, что в данном случае важнее, поперек. Пробралась даже в первую виллу самой влиятельной женщины довоенной Латвии Эмили Беньямин на улице Юрас, где потом хозяйничали рейхскомиссар Остланда и сменившие его советские наместники (вторая вилла, в Лиелупе, теперь резиденция посла РФ в Латвии). «Из Бельгии приехал наследник, — рассказывает Катя. — Очень достойный седовласый господин. Я честно все осмотрела. Но дом требовал неимоверной реновации. Помню, в кухне на подземном этаже жили старые собаки».