Письмо месяца
Роман с контрабасом – 2
Когда мне исполнилось шесть, бабушка спросила: «Ты хочешь играть на виолончели?» Я не знал, что такое виолончель, а потому особого интереса к ее предложению не проявил. Почувствовав это, бабушка использовала запрещенный прием: «На виолончели играет сам Ростропович! Как и он, ты сможешь пополнить армию священных монстров!» Ого, подумал я, священные монстры… Бабушка, конечно, не объяснила, кто такие священные монстры, но на то и был расчет – я клюнул, и с того дня начались мои долгие и мучительные отношения с виолончелью, которые, кстати, закончились изменой с контрабасом, но об этом чуть позже…
В детстве я категорически не читал. Наша большая домашняя библиотека меня ни в коем случае не интересовала. Я рассматривал книги исключительно как источники обогащения – собираясь с друзьями в кино, я открывал Пруста не в поисках утраченного времени, но в сторону бабушкиных заначек. В лицее, куда я был подло отдан родителями, литературу преподавала фатально скучная женщина. Как говорил Вуди Аллен: «Тонуть веселее, чем слушать Лидию Ивановну». В связи с этим книгами я не интересовался, однако же много читал... звуки. Был такой удивительный предмет – слушание музыки. Целым классом нас запирали в фонотеке и часами заставляли вкушать классические произведения. Вы даже могли рисовать, главное – не разговаривать. Так, классе в четвертом, услышав «Лесного царя» Шуберта, я нарисовал своего первого священного монстра. Затем были мрачные рыцари симфоний Бетховена и, конечно же, пугающий своими тайнами «Остров мертвых» Рахманинова. Как и большинство мальчишек в средней школе, я был чрезвычайно посредственным музыкантом. Меня не исключали лишь благодаря дипломатическим талантам отца. Памятником моему безделью в школе появлялся