Смотри в свою тарелку: что происходит с копированием блюд в российских ресторанах
Отечественному ресторанному бизнесу не хватает страстей. Нет интриг, сравнимых с масштабом шоу-бизнеса. Нет скандалов, хоть сколько то ни было тянущих на уровень фэшн-баталий. Размах не тот. Не то, что в мире. Там повара судятся с «Мишленом», банкротят свои многомиллионные империи и попадают на страницы таблоидов по обвинению в харассменте. На этом фоне copygate, который случился в середине августа вокруг питерского ресторана Birch, процитировавшего визуальные образы блюд трехзвездочного ресторана ABaC, вышел подозрительно громким. Неожиданно, но небеспричинно. Гастрожурналист Анна Тюрина объясняет, почему.
Начнем с того, что ничего в общем-то нового не произошло. Строгие критики с приличной международной или хотя бы инстаграммной насмотренностью нередко подмечают торчащие уши того или иного зарубежного шефа в произведениях отечественных авторов. Бывало, что баталии разжигали и сами шефы. Десять лет назад, например, Адриан Кетглас громко пенял Владимиру Мухину за клубничный десерт в карамельной сфере.
Клубнику в меню подписали названием ресторана, где она была придумана, — Ryu Gin, а ярому обличителю припомнили его же собственную уточку, очевидно вдохновленную знаменитым «Мясным фруктом» Хестона Блюменталя. Ломались копья вокруг блюд Анатолия Комма, братьев Березуцких, Игоря Гришечкина и других, но по сравнению с битвой вокруг Birch — довольно вяло, в рамках культурной полемики, без призывов к линчеванию. Даже сравнительно недавние дебаты вокруг авторства эклера между Мухиным и Истоминым закончились скромной цеховой разборкой в соцсетях и узкопрофессиональным мемом: «Я помню тот день, когда придумал этот эклер».
«Пока нет юридических инструментов для урегулирования подобных споров, скандалы будут возникать постоянно, — говорит создавший кухню легендарного Cococo шеф Игорь Гришечкин. — Но все-таки важно понимать, что в большинстве случаев речь идет не о том, что кто-то полностью берет чужие рецепты и ставит их у себя. Все разговоры идут вокруг каких-то образов, ярких символов, первенство в авторстве которых найти сложно». Гришечкин вспоминает историю самого нашумевшего десерта Cococo: «Мамин любимый цветок» был вдохновлен тирамису Хестона Блюменталя и лимонным тартом Массимо Боттуры — так на свет появился шоколадный горшок с муссом из халвы и сметаны, с мороженым с перцем, с «землей» из брауни и цветком из мяты и фиалки. Новый рецепт со своим сторителлингом. Но, даже обладая аргументами, не всегда удается донести их тем, кто не желает их слышать. Тот же Гришечкин так и не смог убедить отечественную гастротусовку в том, что придумал суп с «морской звездой» на несколько лет раньше ресторана Noma, хотя автор этих строк видел дату сделанной на его телефон фотографии.