«Нить истории»
Как прялка, веретено и ткацкий станок помогли построить цивилизацию
С незапамятных времен текстиль служит двигателем прогресса. Машины, облегчающие ручной труд, появились из-за потребности в пряже. Химия началась с окрашивания и отделки тканей. И даже истоки двоичного кода можно найти в ткачестве. В книге «Нить истории: Как прялка, веретено и ткацкий станок помогли построить цивилизацию» (издательство «Альпина нон-фикшн»), переведенной на русский язык Ильей Кригером, журналистка Вирджиния Пострел рассказывает историю текстильной индустрии, которая в том числе стимулировала важнейшие научные открытия. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным синтезу полимеров и первым коммерческим синтетическим тканям.
Изобретатели
Важные усовершенствования и инновации в одежде для завтрашнего мира будут заключаться в самих тканях.
Раймон Лоуи. Vogue, 1 февраля 1939 года
Уоллес Карозерс не ожидал получить ни новое волокно, ни тем более совершенно новый тип материалов. Он пытался разрешить научный спор.
Карозерс — любитель музыки и страстный книголюб — был прежде всего преданным своему делу химиком, стремившимся ответить на фундаментальные вопросы материаловедения. В 1924 году, будучи аспирантом, он опубликовал дерзкую статью, в которой применил к органическим молекулам новаторскую атомную модель Нильса Бора. Работа оказалась настолько противоречивой, что эксперты-рецензенты не могли решить, принимать ли ее к публикации. Впоследствии эту статью стали считать классической.
В 1927 году Карозерс, посвятивший себя фундаментальной науке и не имевший ни способностей к бизнесу, ни интереса к инженерному делу, неожиданно ощутил, что привлекает к себе пристальное внимание промышленников. Химическая компания DuPont организовывала лабораторию фундаментальных исследований, и 31-однолетнему преподавателю из Гарварда предложили возглавить отдел органической химии. Карозерс отнесся к начинанию с энтузиазмом, но, несмотря на обещанные компанией большие деньги, умелых ассистентов и возможность изучать все, что ему по душе, отклонил предложение. Университет, объяснил он, лучше подходит для его характера. «Я страдаю от ухудшающих способности невротических приступов, которые могут создать гораздо более серьезные препятствия, чем здесь», — написал он вербовщикам из DuPont.
Через несколько месяцев они вернулись с предложением увеличить зарплату. В этот раз Карозерс согласился. Но передумать его заставили не деньги (хотя они всегда кстати для человека молодого): он нашел любопытную научную проблему, которая, по его мнению, соответствовала коммерческим интересам нового работодателя: что такое полимеры?
Отвечая на этот вопрос, Карозерс не ограничится удовлетворением собственного любопытства: он спровоцирует крупнейшую после появления керамики и металлургии революцию материалов. Исследования Карозерса — пример того, что историк экономики Джоэль Мокир (писавший о первоначальном этапе технического прогресса) назвал «промышленным Просвещением». Как правило, фундаментальная наука и практика добиваются наибольшего успеха — и чаще всего изменяют структуры повседневности — тогда, когда они дополняют друг друга. Взаимодействие дает тем, кто занимается чистой наукой, новые инструменты и ставит перед ними новые вопросы — и одновременно подсказывает изобретателям, инженерам и предпринимателям, на чем стоит сосредоточиться. «Молодой гарвардский химик мог никогда не обратить внимания на полимеры и не наметил бы новую программу исследований без навязчивости DuPont и без постоянных контактов с ним поздней осенью 1927 года», — указывает историк науки.
На протяжении истории желание человека получить ткань все лучшего качества и во все большем количестве подталкивало прогресс и породило много нового: от искусственно улучшенного тутового шелкопряда до «умных» вязальных машин, от приводного ремня до векселей. Повсеместное распространение текстиля (и доходы от изготовления и продажи тканей) усиливают его влияние. Он стимулирует воображение ученых и изобретателей, инвесторов и предпринимателей, корыстолюбцев и идеалистов. Измените текстиль — и вы измените мир.
***
К концу 1920-х годов специалисты по органической химии поняли, что «кирпичики», из которых сложены общераспространенные натуральные вещества (белки, целлюлоза, каучук, крахмал и так далее, в том числе волокна растительного и животного происхождения), гораздо крупнее других молекул, с которыми ученые прежде имели дело. При этом полимеры представляли собой загадку. Большинство химиков считали эти странные материалы не самостоятельными соединениями, а агломератами меньших по размеру молекул, которые удерживает вместе неизвестная пока еще сила.