Сближение
Как мы ищем (идеального) партнера
Миф о том, что у каждого из нас есть вторая половина и родственная душа, снова и снова заставляет нас мечтать о принце или принцессе. Отправляясь на поиски идеала, кого, собственно, мы хотим встретить?
О древних существах, сочетавших в себе мужское и женское начало и потому идеально гармоничных, впервые упоминает Платон в диалоге «Пир». Жестокие боги, усмотрев в их гармонии угрозу своему могуществу, разделили несчастных на женщин и мужчин – которые обречены с тех пор искать свою половинку, чтобы вернуть былую целостность. Совсем нехитрая история. Но и две с половиной тысячи лет спустя не утратившая для нас своей притягательности. Подпитывают эту идею идеального партнера сказки и мифы: например, принц для Белоснежки или Золушки, который поцелуем или нежным вниманием возвращает жизнь и достоинство спящей вечным сном или же бедняжке в лохмотьях. Трудно освободиться от этих схем, но, возможно, понимать их следует по-другому.
Мы хотим встретить плод своего воображения
Зигмунд Фрейд первым высказал мысль, что в поисках идеального партнера мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем бессознательном. «Найти объект любви – в конечном итоге значит обрести его снова» – пожалуй, именно так можно было бы сформулировать закон взаимного притяжения людей. Кстати, то же самое имел в виду Марсель Пруст, когда говорил, что сначала мы рисуем человека в своем воображении и только потом встречаем его в реальной жизни. «Партнер притягивает нас потому, что его образ с детства живет внутри нас, – поясняет психоаналитик Татьяна Алавидзе, – следовательно, прекрасный принц или принцесса – это человек, которого мы ждали и «знали» уже давно». Откуда?
Фантазия об идеальных отношениях, которую можно свести к «100% вознаграждения, 0% конфликта», заставляет нас вспомнить о ранних этапах жизни, когда новорожденный воспринимает как идеальное и лишенное недостатков существо того взрослого, который о нем заботится, то есть чаще всего мать. При этом мечта о таких отношениях, по-видимому, ярче проявляется у женщин. «Они чаще ей поддаются, потому что у них есть бессознательное стремление к восполнению, – говорит психоаналитик Элен Веккиали (Hélène Vecchiali). – Приходится признать: как бы ни был влюблен мужчина, он вряд ли смотрит на женщину с тем безмерным обожанием, с которым смотрит на новорожденного ребенка мать. И даже если это очевидно не так, женщина все равно бессознательно считает, что она неполноценна». В результате восполнить ее «неполноценность» может лишь абсолютно идеальный мужчина, совершенство которого «гарантирует» совершенство и ей самой. Этот идеальный, полностью подходящий партнер – тот, кто продемонстрирует, что она желанна такая, какая она есть.
Мы выбираем родительскую фигуру
Отцовская фигура исключительно важна для женского бессознательного. Значит ли это, что идеальный партнер должен походить на отца? Не обязательно. С точки зрения психоанализа в зрелых отношениях мы соотносим партнера с образами родителей – но либо со знаком «плюс», либо со знаком «минус». Он так сильно притягивает нас потому, что своими качествами напоминает (или, наоборот, отрицает) образ отца или матери. «В психоанализе этот выбор называется «поиском Эдипа», – рассказывает Татьяна Алавидзе. – Причем даже если мы сознательно пытаемся выбрать «не-родителя» – женщину, непохожую на мать, мужчину, непохожего на отца, это означает актуальность внутреннего конфликта и стремление его разрешить «от противного». С образом матери обычно связывают детское чувство защищенности, которое может выражаться в образе крупного, полного партнера. «Худой мужчина в таких парах обычно стремится к «кормящей матери», которая словно «вбирает» его в себя и защищает, – говорит Татьяна Алавидзе. – Подобное испытывает и женщина, которая предпочитает крупных мужчин».