Правила жизни Моррисси
Музыкант, Лос-Анджелес.
Мой голос с годами становится только лучше. В 92 я буду Шарлем Азнавуром.
Если ты выжил среди абсурда этой профессии — c ее ложными обещаниями, бессмысленными лейблами, эгоцентричными боссами, — тебя овевает такой ветерок истощения, который некоторые принимают за враждебность. Но сказанное людьми и сделанное людьми обычно не то же самое, а опыт означает, что ты умеешь распознать подделку — что неприятно для подделок, которые потом объявляют тебя «трудным».
Люди обычно разрушают себя, и род человеческий занят тем же. А мы сидим, откинувшись, и наблюдаем. Подстрекать людей к глупости или распаду не нужно... Большинство и так прекрасно с этим справляется.
Одиночество есть в каждом из нас, выбирать здесь не приходится. Быть одному — это другое, иногда тут бывает выбор.
Я маниакально пересматриваю фильмы на DVD, пока не смогу пересказать в них каждое слово. Потом я брожу, повторяя эти слова. Не припомню, чтобы я имел при этом что-то в виду.
Россия? Как и везде, правительство и люди — это разные вещи. Ты не едешь в страну, чтобы попеть для ее правительства. Ты поешь для людей.