«Я много снималась в кино, но такого проекта у меня еще не было»
В российский прокат вышел психологический триллер «Плохая девочка» с Николь Кидман, Антонио Бандерасом и Харрисом Дикинсоном в главных ролях. За эту актерскую работу Кидман могла бы завоевать шестой «Золотой глобус», но уступила награду бразильянке Фернанде Торрес. Мы поговорили с актрисой о том, как она решилась на участие в таком откровенном проекте, есть ли у нее что-то общее с ее героиней и чему ее научила эта история.
Это не первый психологический триллер, изучающий женскую чувственность, в вашей карьере. Чем вас привлекла «Плохая девочка»?
Начну с того, что я очень давно хотела поработать с Халиной Рейн (режиссер фильма «Плохая девочка». — Прим. ОK!). И сам жанр был мне любопытен, ведь это триллер, какие снимали в 1990-е, а у меня еще не было подобного опыта. Героиня, которая пытается исследовать собственную чувственность и тайные желания, показалась мне очень интересной. Моя Роми открывает для себя неизвестные ей самой секреты, причем интенсивность, с которой происходит этот процесс самоидентификации, можно сравнить с поездкой на самых крутых американских горках. Как только я увидела название сценария «Плохая девочка», у меня не было шансов не дочитать его до конца. (Смеется.) Разумеется, как только я дошла до последней страницы, я сразу же набрала номер Халины, и мы почти час обсуждали эту историю. Этот разговор можно назвать отправной точкой. Чем больше мы с Халиной говорили о фильме, тем больше понимали друг друга, и это позволило ей вносить в проект определенные изменения даже на этапе репетиций. Это чудесно, когда есть возможность работать с настолько открытым режиссером.
В чем это выражалось?
В нашем фильме очень много диалогов, и нам с Харрисом пришлось потрудиться, чтобы передать на экране как физическое напряжение, так и драматизм реплик, которые мы произносили. Надеюсь, что зритель сможет почувствовать весь трагизм моей героини и то, каким сложным был для нее весь этот процесс. У нас было достаточно много времени для репетиций, но, как только мы начинали снимать, всё происходило очень энергично. И это было очень кстати, потому что ни у кого из нас не было времени слишком задуматься о том, что мы делаем, и тем более передумать. (Смеется.) «Плохая девочка» — очень чувственный фильм, я бы сказала, инстинктивный и интуитивный, основанный на адреналине. Это всех нас очень истощало энергетически. И если бы вы только знали, с какой невероятной скоростью Халина смонтировала финальную версию фильма.