Россия и мир | Соседи
Грузинский мираж
Бывший президент Грузии, студенческий приятель Петра Порошенко получил украинское гражданство и был назначен губернатором Одесской области в мае 2015-го. От него ждали системных перемен, «грузинского чуда» и бескомпромиссной борьбы с коррупцией. Но все закончилось иначе: были утрачены и пост, и гражданство. Чем не угодил Михаил Саакашвили бывшему другу и почему не вписался в украинский политический ландшафт?
«Жаль, что все так закончилось»,— так прокомментировал новость об аннулировании украинского гражданства Михаила Саакашвили экс-председатель Одесского облсовета и руководитель партийной организации Блока Порошенко в Одессе Михаил Шмушкович. Его слова могут повторить многие в регионе — ведь, когда начиналась одесская эпопея экс-президента Грузии, немало людей испытывали в связи с этим самые радужные надежды.
Ты одессит, Мишка
Саакашвили был назначен «рулить» Одесской областью в непростых условиях. После тревожной весны 2014 года, завершившейся огненным кошмаром 2 мая, губернатором неспокойного, но имеющего колоссальное стратегическое значение региона стал близкий соратник днепропетровского олигарха Коломойского Игорь Палица. Ключевой задачей Палицы было, безусловно, «подавление сепаратистских проявлений», гарантировавшее формальную лояльность региона столице — пусть даже ценой фактического «замыкания» всех основных центров принятия решений на Коломойском, бывшем тогда едва ли не самым влиятельным человеком в стране. Днепропетровская, Одесская, Запорожская, отчасти — Херсонская и Николаевская области, по слухам, должны были войти в состав «Днепропетровского княжества» — неформального «удела» всесильного олигарха, в котором его влияние по факту должно было бы даже превзойти влияние сидящего в Киеве президента. Едва оправившаяся от военных поражений на Донбассе, раздираемая внутренними противоречиями, испытывающая постоянный кадровый голод, вызванный, в частности, тотальной паранойей на почве «сепаратистских проявлений», киевская власть тогда старалась обеспечить хотя бы минимальную стабильность, пусть даже через «феодализацию» страны. И «воевода» Коломойского, губернатор Одесской области Игорь Палица, безусловно, справился с поставленной перед ним задачей. Остатки организационных центров, составлявших основу Куликова поля (одесского «Антимайдана»), были уничтожены: за решеткой оказались в общей сложности более 300 человек, остальные вынуждены были эмигрировать или затаились.
Коломойскому через Палицу удалось «смирить» Одессу. Однако в Киеве понимали: концепция «Днепропетровского княжества» в конечном итоге является для центральной власти не меньшей угрозой, чем политическая концепция «Новороссии». Более того, было очевидно: чем дальше, тем больше проект Коломойского напоминает ту самую «Новороссию» — только на феодально-олигархический лад. Именно поэтому одновременно с некоторой стабилизацией положения в стране в целом Киев принялся готовить спецоперацию по ликвидации «княжества», которую и начали реализовывать в 2015 году. Частью этой операции стала отставка Игоря Палицы и воцарение Михаила Саакашвили.
Правление Палицы было эпохой «заморозков», которыми сковали нестабильный регион. Любые разговоры о самобытности Одесской области считались крамольными. «Одесса — Украина» — и ничего более. Когда одесский бизнесмен Вадим Черный, к примеру, разместил на фасаде принадлежащего ему бизнес-центра плакат «Одесса — Украина по-русски», «дополнение» к официальной формуле сочли слишком смелым и закрасили.
А Саакашвили уже в первом своем выступлении при назначении на должность повел речь о другом. К своему удивлению, одесситы услышали от нового губернатора слова про «уникальность» и «своеобразность» Одесской области в составе Украины. Саакашвили вспомнил о национальном и культурном многообразии региона, назвав это многообразие одним из главных его активов. Отвыкшие от подобного граждане были немало заинтригованы — в особенности с учетом того, что все это сопровождалось обещаниями скорых и кардинальных реформ, которые неизбежно приведут к улучшению качества жизни и началу бурного экономического развития.
Иными словами, Саакашвили нес Одесской области «оттепель»: вместо жестких репрессивных мер при Палице при Саакашвили лояльность одесситов Украине, казалось, планировалось обеспечивать не через страх, а через надежду на лучшее будущее.
Лаборатория реформ
Либеральные «евромайдановцы» ассоциировали имя Саакашвили с успешными, как они считали, реформами, с той самой «Грузией, у которой получилось» — многие надеялись, что то же самое Саакашвили сможет повторить в Одесской области, а затем распространить результаты по всей Украине. Представление об Одессе как о «лаборатории реформ», передовом регионе, локомотиве прогресса, конечно же, льстило одесситам, привыкшим считать свой город «не первым, но и не вторым». А политический бэкграунд нового губернатора служил надежным залогом того, что уж он-то точно не является «скрытым агентом Кремля» — мало украинских политиков могут похвастаться подобной «неуязвимостью».
«Новый курс» Киева в отношении Одессы, конечно, не ограничивался одним лишь назначением Саакашвили. Куда менее заметное, но более существенное значение имела, в частности, политика выстраивания прямых соглашений столицы с местными элитами — вместо прошлой практики заключать такие союзы «через Коломойского». Окружению Порошенко, к примеру, удалось заключить стратегический союз с мэром Одессы Геннадием Трухановым. В преддверии местных выборов 2015 года Киев гарантировал Труханову неприкосновенность и возможность без проблем участвовать в выборах в обмен на лояльность. К тому же Труханов и его политсила «Доверяй делам», будучи выходцами из Партии регионов, должны были естественным способом отобрать голоса избирателей у «Оппозиционного блока», с тем чтобы потом преподнести их «на блюдечке с голубой каемочкой» правителям страны.