Цвет возмущения — желтый
Народный бунт против принудительной экологии, возведенной с помощью налогов в ранг госполитики, президент Макрон тушит теперь бюджетными миллиардами. Соседи по ЕС гадают — не примерят ли вслед за французами «желтые жилеты» бельгийцы, голландцы, немцы? Предпосылки имеются…
Буза, охватившая Францию, становится головной болью соседей. Бунт против принудительной экологии, давший старт массовому протесту, что и говорить, прецедент. Возглавив всего три года назад мировое движение в светлое экологическое завтра (Парижская конференция по климату – 2015) и обзаведясь полтора года назад президентом, который стал символом либерального прогресса и толерантности, Франция снова поражает мир умением бунтовать против самой себя. Причем делает она это так, что у всех дух захватывает: сначала народ вышел на улицы, а уж затем — прямо на улицах! — начал соображать, зачем это сделал. Внимание, вопрос: почему же общепримирительная борьба за экологию оказалась настолько взрывоопасной?
Экология или кошелек?
Понятно, что для немцев столь импульсивный подход к серьезному делу — культурный шок. Да и борьба за окружающую среду для них — дело святое. Неспроста на рубеже ноября-декабря, когда «желтые жилеты» уже вгоняли в ступор Париж и Францию бузой по субботам, немцы все еще старались «взбодрить» экологических функционеров, собиравшихся на Конференцию ООН по изменению климата (COP24) в польском Катовице (3–14 декабря). И вроде как преуспели: демонстрации по 15–20 тысяч человек с требованиями к политикам энергично включиться в борьбу за спасение климата, природы и в целом Земли прошли в Берлине, Кельне, Брюсселе…
Все это было вполне актуально и даже ярко, но в информационной повестке дня затерялось. Еще бы: во Франции, давшей старт этому витку экологического подвижничества, тем временем жгли машины и громили витрины. Второй акт протестов против намерения Эмманюэля Макрона спасать климат за счет доходов сограждан откровенно пугал. А ярость протестующих (подробнее см. «Огонек» № 47 за 2018 год) была вызвана решением президента ввести (или увеличить) ряд налогов, после чего горючее подорожало бы до 2 евро за литр и автоматически подтолкнуло бы вверх все цены.
Так экология или кошелек? Заблокировав туристические достопримечательности и скоростные трассы своей страны, этот вопрос сотни тысяч французов в желтых жилетах поставили перед всей Европой. Только суть выбора, как выяснилось, еще острее. Как объяснил в интервью журналу «Шпигель» ветеран европейских «зеленых» Даниэль Кон-Бендит, политик, хорошо известный как во Франции, так и в Германии, эти протесты стали формой «дискуссии между теми, кто боится конца человечества, и теми, кто боится не дотянуть до конца месяца». И вот в этой дискуссии не узнать себя было уже нельзя…
Мода на желтое
«В чем французам точно не откажешь, так это в том, что у них дар хорошо выбирать одежду»,— не удержалась председатель партии Альтернатива для Германии (АдГ) земли Шлезвиг-Гольштейн и выложила эту мысль в Twitter вместе со своим фото в желтом жилете. С тех пор она больше не в партии (исключена за контакты с крайне правыми), а ее однопартийцы выражаются поосторожнее. Так, лидер АдГ Александр Гауланд с сожалением цитирует Гейне, который еще 200 лет назад говорил, что французов отличает страсть к революции, а немцев — терпение и покорность.
«Французы реагируют на несправедливость горячее, острее,— подтверждает и Сара Вагенкнехт, самый левый политик Левой партии.— Немцы уж слишком многое позволяют своим политикам, которые их обдирают». Ее тоже спешно корректирует партийный лидер, Бернд Риксингер: то взаимодействие, которое демонстрируют радикальные левые и радикальные правые в рамках движения «желтых жилетов» во Франции, «невообразимо» в Германии.
Это, так сказать, радикалы. Что касается традиционного немецкого, как и европейского, истеблишмента, то он, от политиков до экспертов, однозначно сторонится нынешних французских крайностей и убеждает себя, что беспорядки не подхватят ни в ФРГ, ни в ЕС. Увы, ряд стихийных выступлений в франкофонной Бельгии (Валлонии и Брюсселе), нарастающие «ахи» и «охи» в самой Германии, а также попытки освоить тему по всей Европе, от Голландии до Сербии, где депутаты приходят в желтых жилетах на заседания парламентов,— все это девальвирует авторитетные рассуждения: сюжет узнаваем. А вдруг, не дай бог, полыхнет? Разница в том, что французы начали считать после того, как вышли на площадь, а вот немцы (да и много еще кто в Европе) посчитали до этого. А потому и без экспертиз понимают: директивное повышение налогов ради экологии и иных либеральных забав, а также дефицит социальной справедливости (основные причины нынешних беспорядков в Париже) давно стали проблемами всей Европы. Причем в ФРГ, самой богатой стране ЕС и локомотиве ее экономики, социальное неравенство даже сильнее, чем в среднем по Европе. Вот статистика: в 1960-е бедной половине населения ФРГ доставалась почти треть доходов страны, в 1995-м — четверть, а ныне — и вовсе около 17 процентов.