Зачем чипу родина*
Фактор СВО, повлекший за собой кратный рост спроса и выпуска электронной продукции в 2022–2023 годах, вынужденно был сопряжен с регрессом в реальном импортозамещении. Возврат к собственным разработкам и стимулирующему их регулированию отрасли возможен только через кризис, считает глава АРПЭ Иван Покровский
*Статья публикуется одновременно в журналах «Монокль» и «Стимул».
Электронная промышленность — одна из непременных составляющих технологического суверенитета. К началу острой фазы геополитического противостояния российская микроэлектроника подошла, мягко говоря, в не слишком развитом состоянии. Значительная часть электронных приборов и блоков, даже в секторах критической инфраструктуры, импортировалась на уровне готовых изделий либо компонентной базы для изделий местной сборки. Имеющиеся оригинальные разработки процессоров и их архитектур воплощались «в кремнии» на зарубежных фабриках. Свое производство фотолитографических машин для выпуска чипов — при наличии оригинальных научных подходов и лабораторных установок — отсутствовало.
В каком направлении пошло развитие отрасли после начала специальной военной операции и резкого ужесточения санкционного давления на российскую микроэлектронику? Какие задачи удалось решить, какие — нет, обозначилась ли стратегическая линия государства в части управления электронной промышленностью? За ответами на эти вопросы мы обратились к исполнительному директору Ассоциации разработчиков и производителей электроники (АРПЭ) Ивану Покровскому.
— Иван Александрович, как отрасль справилась с вызовами, которые встали перед ней три года назад?
— Первую и важнейшую на данный момент задачу — обеспечение продукцией военно-промышленного комплекса страны и воюющей армии — отрасль решает. Компании обеспечили кратное увеличение объемов производства электроники для оборонного сектора в 2022–2023 годах. При этом штат сотрудников вырос только на десятки процентов. Созданы новые производства, самый емкий новый сегмент отрасли — производство дронов и связанный с ним сегмент, противодействующий дронам противника, — производство средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ). За короткий срок были запущены производства по выпуску сотен тысяч единиц очень сложной и насыщенной электроникой продукции.
— Эти электронные модули выпускают традиционные игроки отрасли?
— Нет, не только. Производство подавляющей части этих устройств обеспечивают частные предприятия, некоторые из них были созданы в период СВО. Правда, все это делается на импортных компонентах, адекватной российской электронной компонентной базы для таких изделий у нас по-прежнему нет. Поэтому с расширением производства дронов доля российских компонентов в ОПК снизилась, хотя в абсолютных объемах производство российских компонентов значительно увеличилось.
— Мы физически неспособны произвести такие компоненты?
— На российских компонентах можно спроектировать соответствующие изделия, но из-за относительно малых объемов производства они значительно дороже импортных. И если в истребителе доля электронных компонентов в конечной цене составляет, грубо, пять процентов и можно оснастить машину своей электроникой без значительного ущерба для экономики изделия, то в цене дрона доля компонентов превышает половину. С учетом массовости производства вопрос цены — один из ключевых. Без емких гражданских рынков экономику полупроводникового производства на конкурентный уровень не поднять. СВО не может взять на себя и перекрыть все эти издержки промышленности.
— Ну а все-таки, российские производители компонентов как-то поучаствовали в этой истории с дронами или нет?
— В основном они загружены своими традиционными заказчиками из оборонки — производителями комплексов ПВО, боевой авиации и так далее. Полупроводниковые производства очень инерционны, они физически не могут изменить специализацию и характер производства. А в условиях санкций на поставки материалов и технологического оборудования сделать это еще сложнее. Переход на российские материалы означает дальнейшее повышение стоимости, с которой уже не только в дроны, но и в истребители войти будет сложно. Компании сейчас делают максимум в рамках своих возможностей. Переключаться на другие рынки они не могут. При этом традиционные заказчики позволяют работать с большей ценой, закладывая в нее издержки производства. Но при ценообразовании от затрат нормирован предельный размер наценки, Министерство обороны фиксирует его в размере 20 процентов.
— Гарантированному уровню маржинальности в 20 процентов могли бы сегодня позавидовать многие рыночные сектора экономики.
— Кажется, что это неплохо, но в микроэлектронике этого только-только хватает, чтобы держать текущий технологический уровень, без развития.
Важно отметить, что фактор СВО, повлекший за собой кратный рост спроса на электронные изделия в 2022–2023 годах, в нынешнем году уперся в потолок, рост выдохся: спрос выходит на плато, за которым уже маячат признаки сокращения объемов. Производители это чувствуют и готовятся. Все риски по поддержанию раздутого штата сотрудников, низкой загрузке мощностей, незавершенным НИОКР из-за отказов госзаказчиков от своих планов лягут на плечи руководителей компаний. Компании хорошо понимают, что государство не будет делить с ними эти риски, все помнят, как в ситуации 2022 года форсмажор в проектах разработки российских микропроцессоров и другой электроники не был признан.
Будет происходить и существенное ослабление бюджетной поддержки отрасли. Если в 2020–2024 годах объем госфинансирования электронной промышленности составил 430 миллиардов рублей, то в следующие три года, в соответствии с открытой частью проекта федерального бюджета, бюджетное финансирование снизится до 246 миллиардов рублей.
Профанация импортозамещения
— Насколько активно идет процесс импортозамещения в отрасли?
— В части импортозамещения ситуация, скорее, тревожная. Вроде бы все предпосылки для него имеются. Это и приток инвестиций от торговых и IT-компаний, и растущий спрос на замещение проприетарных зарубежных разработок в большинстве отраслей промышленности. Но все это уходит в песок на фоне целого ряда негативных изменений нормативной базы. Сначала были отменены требования по использованию микропроцессоров российской разработки, с этого момента спрос на оригинальные российские процессоры государство фактически обнулило. Это было обосновано отказом сотрудничества с Россией зарубежных полупроводниковых фабрик в условиях санкций и отсутствием собственных фабрик соответствующего уровня.
Далее, размыты и продолжают размываться требования к российской разработке электронного оборудования на рынке госзакупок и критической информационной инфраструктуры