Отрывок из дилогии Гордона Хотона «Подмастерье. Порученец»

СНОБКультура

Гордон Хотон: Самоубийство и лимонный сорбет

~ Перевод Шаши Мартыновой

Иллюстрация: Diana Ong/GettyImages

Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересное из актуальной литературы. Сегодня мы публикуем фрагмент книги «Подмастерье. Порученец», закрывающей первый сезон «Скрытого золота XX века» — проекта издательств «Додо Пресс» и «Фантом Пресс». Дилогия британца Гордона Хотона — фантастическая притча-размышление о смерти и смысле того, что происходит до и после нее. Это история об одном задумчивом ходячем мертвеце и его непредсказуемых, меланхолических и трагикомических приключениях на службе у Смерти и остальных всадников Апокалипсиса.

Смерть остановил машину на двойной желтой разметке перед библиотекой — унылой глыбой грязного бетона с краю главного торгового центра. Мой спутник мастерски нанес немного румян на бледные щеки, пригладил волосы костлявыми пальцами и повернулся ко мне.

— Когда выйдем, — сказал он, — смотрите строго перед собой, старайтесь не шаркать, рот держите закрытым. Не стоит показывать публике такие зубы.

Мы выбрались из машины и пошли по мощеному уклону к удаленному перекрестку. Стоял теплый синий день, и городской центр кишел телами. Вопреки совету Смерти я инстинктивно склонил голову, опасаясь, что кто-нибудь заметит ходячего мертвеца среди людей, завопит от ужаса и соберет толпу линчевателей. Но все равно, вопреки моим попыткам защититься от этого фантастического человеческого карнавала, подробности окружающего наваливались на меня — подробности столь яркие и столь отдельные друг от друга, что казалось, будто они имели цвет, а все прочее оставалось черно-белым.

Я видел ботинки, похожие на диковинные фрукты, в которых червями копошились и извивались толстые шнурки. Видел одежду цветов и форм, что ошарашивали меня до тошноты, все текло по серому тротуару, подобно выбросу радиоактивных отходов. Я видел лица с зубами, как сияющие кинжалы, с глазами, как крупные черные камни, с носами и ушами, как плюхи замазки, с волосами, как сыпь, или кроличий мех, или враново крыло. Я был оголен перед всем: перед яркостью и разнообразием цветов и поверхностей кожи, перед постоянной сокрушительной стеной звука, перед наэлектризованным прикосновением живых дышащих тел, перед едким запахом людей, животных, еды, автомобилей. А когда кто-нибудь смотрел — сколь угодно мельком — на мое лицо, одежду или тело, я сжимался в пылинку и тосковал по уюту гроба.

Выжить под этим натиском можно было одним способом: сосредоточить взгляд на зазорах между надвигавшимися полчищами живой плоти; но стоило мне поднять голову и посмотреть вперед, как я к своему ужасу заметил, что Смерть ускорил шаг и ускользнул в толпу. Я бы не смог его догнать, даже если бы знал, куда он идет: когда мышцы зачахли и ослабели после стольких лет бездеятельности, забываешь, каково это — просто двигаться, не обращая внимания на жалобы тела, и пробираться все дальше вперед. Воскрешение требует усилий.

Я знал, что, если поддамся панике, воплотится мой страх разоблачения, и, чтобы шагать дальше в неведомое, понадобились все остатки моих сил. К счастью, Смерть далеко не ушел: я обнаружил его на перекрестке — он сидел на скамейке позади круга людей, пестрых и отвратительных, как исполинские попугаи.

Таких скамеек в пешеходной зоне было несколько, над ними нависали деревья, а над всем этим высилась старая церковная колокольня. Он заметил меня и похлопал по скамейке рядом с собой.

— Лимонный сорбет?

— Что, простите?

— Угощайтесь. — Он раскрыл ладонь и явил мне десяток липких желтеньких конфет, облепленных катышками пыли из его кармана.

— Нет. Спасибо. — Я вскинул трехпалую левую руку, чтобы подчеркнуть сказанное, и уселся рядом. Его присутствие меня немного успокоило; навязчивая тьма людей показалась менее угрожающей. — Что дальше?

— Ждем. — Он закинул конфету в рот и принялся громко посасывать, продолжая говорить. — Вопросов, зачем это, почему и что еще можно было бы сделать, не задаем — просто сидим. — Он глянул на часы и вздохнул. — К счастью, она появится в любую секунду. — Глаза у него расширились, и он начал вставать. — Вообще-то…

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Материнство раннее и позднее: в чем разница? Материнство раннее и позднее: в чем разница?

Что лучше: родить в юности или завести ребенка в зрелом возрасте?

Psychologies
Toyota Prius Toyota Prius

Prius интересен широкой аудитории. Однако для многих новый непозволительно дорог

АвтоМир
Что же будет с Родиной и с нами Что же будет с Родиной и с нами

Пять главных вопросов нового политического сезона

Русский репортер
Камер станет больше Камер станет больше

Новые системы видеофиксации нарушений

АвтоМир
Попа­ли в сердце Попа­ли в сердце

Александр Яценко и Ирина Горбачева о фильме «Арит­мия»

Glamour
Бесконечная победоносная война Бесконечная победоносная война

Российская военная компания в Сирии преследовала две важнейшие цели

СНОБ
Осенняя хандра Осенняя хандра

Добавьте в свое ежедневное расписание больше света и движения

Psychologies
История «Т» История «Т»

У Эльвиры Т вышло уже 17 синглов. И будут еще

Maxim
Октябрьские мальчики Октябрьские мальчики

Что стоит за страхами родителей – призыв сына на срочную службу

Psychologies
10 хитростей, чтобы взбодриться осенью 10 хитростей, чтобы взбодриться осенью

Меньше тепла и солнца, больше стресса. Осенью падает не только температура и листья с деревьев, но и наш жизненный тонус. Журналист и писатель Изабель Артюс делится способами, как не дать ему снизиться до нулевой отметки.

Psychologies
28 секретов счастливых пар 28 секретов счастливых пар

Некоторые вещи они делают немного иначе

Домашний Очаг
Мария Берсенева: Нельзя держать душу нараспашку! Мария Берсенева: Нельзя держать душу нараспашку!

Интервью с актрисой, снявшейся в детективе «Майор и магия»

Лиза
Мой босс манипулятор Мой босс манипулятор

Как правильно ответить своему шефу?

Лиза
Возраст йоги Возраст йоги

Как со временем меняется практика йоги

Yoga Journal
Лик коммунизма Лик коммунизма

Кто стоит за убийством родственников лидера КНДР Ким Чен Ына

Esquire
Семейная ценность Семейная ценность

Семья Форбс борется с утверждением, что негоже считать чужие деньги

Forbes
Мифы о мужском бесплодии Мифы о мужском бесплодии

Развеиваем популярные мифы о мужском бесплодии

9 месяцев
Гипноз: впадаем в детство Гипноз: впадаем в детство

Как именно работает гипнотерапия и кому она доступна?

Psychologies
Время последних чудес Время последних чудес

Алексей Яблоков — о времени и опыте

GQ
На грани развода На грани развода

Как преодолеть отчуждение и стать ближе друг к другу

Psychologies
Растущий интерес Растущий интерес

Звезда фильмов «Призрак» и «Хороший мальчик» Семен Трескунов

Glamour
5 ошибок родителей 5 ошибок родителей

Первый класс – испытание не только для детей, но и для их близких

Лиза
Как сберечь свои деньги? Как сберечь свои деньги?

5 ошибок начинающего инвестора

Лиза
Папа Маши и медведя Папа Маши и медведя

Сергей Кузьмин инвестирует в мультипликацию и квантовые технологии

Forbes
Клиповое создание Клиповое создание

Рэпер Фараон рассказал Сергею Минаеву о Курте Кобейне и трудностях взросления

Esquire
Горящий Тур. Удивительная жизнь путешественника-авантюриста Тура Хейердала Горящий Тур. Удивительная жизнь путешественника-авантюриста Тура Хейердала

Легендарный норвежский путешественник Тур Хейердал

Maxim
Тимур Еремеев: Тимур Еремеев:

Тимур, скажи честно — это твой папа? Вы так похожи...

Караван историй
Бедный богатый мальчик Бедный богатый мальчик

Как должен выглядеть сексуально привлекательный богач

GQ
Хулигаан Хулигаан

История музыканта Дэйва Гаана, умиравшего трижды

Esquire
Надежда Ручка: Об уходе из Надежда Ручка: Об уходе из

Выбежала из ванной в истерике, начала орать: "Все! Это все!.."

Караван историй
Открыть в приложении