Глава «Яндекса»— РБК: «Все эти инициативы разрушительны»
Гендиректор «Яндекса» в России Елена Бунина в интервью РБК рассказала об отношении к желанию властей контролировать компанию и условии, при котором она превратится в унылый поисковик со слоганом «Яндекс — найдется что-нибудь»
За последний год инвесторы крупнейшего российского интернет-холдинга трижды столкнулись с резким падением его акций из-за потенциальной необходимости поменять структуру акционеров. В середине октября 2018 года появилась информация о возможном приобретении Сбербанком крупного пакета акций «Яндекса», это обвалило капитализацию почти на $3 млрд. Падение повторилось, когда появился законопроект о запрете для иностранцев владеть более 20% в новостных агрегаторах. В июле в Госдуму были внесены поправки о «значимых информационных ресурсах в интернете», которые требуют, чтобы иностранцам принадлежало не более 20% в компаниях, владеющих подобными ресурсами. Спустя несколько месяцев на новостях по мотивам обсуждения этого законопроекта на заседании профильного комитета в Госдуме капитализация компании 11 октября снизилась на $1,8 млрд, до $9,8 млрд.
«Разумные люди понимают, что придумали что-то не то»
— Вы видите связь между слухами о принуждении компании к продаже в пользу государства и законодательными инициативами, которые предусматривают для «Яндекса» изменение структуры акционеров?
— На самом деле здесь несколько сплетенных между собой событий. Лет 15 назад казалось, что интернет и все компании этого сегмента — это эксперимент, игрушка и на них можно не обращать внимания. Интернет-компании сегодня — это не только «Яндекс» или Mail.Ru Group, а еще Сбербанк, X5 Retail Group, «Сибур» и так далее.
Процесс идет не только в России, вообще везде в мире. У всех государств возникло понимание, что интернет — нечто громадное и важное. Естественно, интерес к интернету у государств повысился. Это нормально. Пока государство придумывает, что делать, появляется много разных законодательных проектов, в том числе инициатива про значимые ресурсы. Но разумные люди понимают, что придумали что-то не то. Надо обсуждать и менять.
Когда государства делают что-то впервые, часто это бывает разрушительно. И пока все эти инициативы, которые звучали, — все то, от чего у нас акции падают, — были скорее разрушительны. Давайте посмотрим на «Яндекс», Mail.Ru Group, Сбербанк. Финансовые инвестиции должны быть совершенно безграничными, они должны привлекаться из любых уголков мира, потому что очень хорошо, если в Россию приходят деньги. Понятно, что не надо, чтобы большой финансовый пакет был в одних руках, — это опасно. Но если это все маленькие пакеты, пусть они будут со всего мира. И из России тоже. Если бы из России можно было бы очень много денег получить, тоже было бы хорошо, но пока это не так.
Мы не понимаем, почему применительно к интернет-компаниям речь идет о 80% (такая доля по аналогии с контролем над СМИ, по версии депутата Горелкина, должна принадлежать российским инвесторам в значимых сайтах. — РБК). Государство понимает, как контролировать экономику, работающую с реальными, физическими предметами — таможня, санитарный контроль и другие барьеры, через которые можно контролировать доступ товаров на внутренний рынок. Но ведь интернет границ не знает, и меры, которые предлагает законопроект, здесь сработают ровно в обратную сторону: глобальным игрокам оставляют свободный доступ на рынок России, а российские — в обратную сторону — работать уже не смогут. Из-за нехватки инвестиций их продукт будет отставать и попросту никому не будет интересен. Ни там, ни здесь. Это прямо противоречит самой цели закона, которая говорит про поддержку российских стратегических ИT-компаний.
— Но инициативы по регулированию обваливают капитализацию только у вас.
— Чем ликвиднее актив, тем более он чувствителен к любым изменениям на рынке. Объем торгов наших акций в разы выше, чем у некоторых наших коллег по цеху. Наши акции стали лакмусовой бумажкой российского технологического сектора. Резкое падение акций отражает мнение иностранных инвесторов о происходящих изменениях на российском рынке, в том числе с точки зрения нового регулирования.
— Допускаете ли вы, что цель всех законодательных инициатив — это снизить ваши акции до минимального уровня, чтобы потом задешево купить?
— Такая цель тоже возможна. Но мы все же говорим про приоритеты государства, ведь именно об этом написано в законопроекте. Они включают защиту национальных интересов. Что, повторюсь, вполне понятные цели, но методика их достижения пока вызывает много вопросов. И все разумные люди это прекрасно понимают.
Если гипотетически моделировать вариант со снижением стоимости акций. Кому это может быть выгодно? Допустим, сейчас акции упали на 20% и их купили. Они потом на 20% отросли. Нехорошая игра, но понятная.
Теперь представьте, что такой закон [Горелкина] почти выпустили, все уже на волоске и, например, наши акции упали еще больше, до $10. И наконец, тот человек, который это все задумал, купил все наши акции и стал руководить компанией. Предположим.
Цена акций уже не отрастет, потому что инвесторы скажут: «До свидания. Мы больше так не можем. Есть какой-то предел в испытании наших нервов». Надо не забывать, что у наших сотрудников, почти у 50%, часть компенсации находится в акциях. Это ключевые люди. Для самых топовых падение акции, например, в четыре раза означает аналогичное падение дохода. Для каких-то просто хороших специалистов это падение дохода, предположим на 30%, тоже прилично. И что они после этого делают? Собирают вещи и уезжают в Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена). А когда у нас, например, 25% ключевых сотрудников уехали в Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена), что получит новый условный владелец? Вся сила компании в людях.
