Решения искателя
За 15 лет в венчурном бизнесе Максим Шеховцов участвовал в десятках проектов, фондов и компаний. Какие правила инвестирования он использует?
Управляющий партнер Genezis Technology Capital Максим Шеховцов окончил школу в Старом Осколе, и его физико-математический класс регулярно поставлял победителей и призеров всероссийских и областных олимпиад. Шеховцов входил в число активных олимпиадников, еще он окончил заочную школу Московского физико-технического института (МФТИ) и стал по итогам 1993 года лучшим ее учеником. Однако поступать в Физтех, как многие его одноклассники, будущий финансист не стал: в начале 1990-х наступили голодные времена, и он пошел в Финансовую академию. Учиться финансовому менеджменту было легче, чем общей физике и математическим дисциплинам, и Шеховцов с первых курсов начал подрабатывать. В 1996 году он на лето устроился в бэк-офис компании «Центринвест Секьюритиз», а на втором курсе стал специалистом банка ING Barings. Шеховцов закрепился в департаменте инвестбанкинга с отличной по тем временам зарплатой $1200, но проработать в ING Barings удалось лишь полгода — все карты спутал кризис 1998 года. Шеховцова, как и многих сотрудников банка, сократили, выплатив, правда, в качестве выходного пособия семь окладов.
На последних курсах академии Шеховцов прочитал книгу Билла Гейтса про становление Microsoft и заинтересовался технологическим бизнесом. В 2001 году он с приятелем организовал собственную компанию Innovative Power. Идея бизнеса была простой — найти ученых в научных центрах, таких как Троицк, Дубна или Бауманка, и привлечь финансирование для их недооцененных технологий. С задачей поиска ученых Шеховцов быстро справился и раздал им несколько тысяч долларов, но коммерческого результата не было. Шеховцов признает, что был тогда наивен: «Ученые меняют мир, им нельзя давать деньги для развития бизнеса. Надо идти от предпринимателя».
Закрыв этот проект, он устроился в 2003 году советником по инновациям и венчурным проектам в компанию «РТИ-Системы», которая входила в АФК «Система» Владимира Евтушенкова. Шеховцов предложил вложить несколько миллионов долларов в корпоративные технопарки в Сарове и Дубне, организовал Центр коммерциализации технологий в Бауманке, подписал первое соглашение о государственно-частном партнерстве АФК «Система» с Фондом содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере — было запущено семь стартапов, некоторые интегрировались в АФК «Система». Впоследствии компания Евтушенкова создала свой корпоративный венчурный фонд «Система Венчур», руководить им пригласили приятеля Евтушенкова, бывшего главу НИИ стали Дмитрия Рототаева, а Шеховцов стал одним из его замов.
В 2005 году венчурный бизнес в России получил, казалось бы, новое развитие и господдержку. Тогда Минэкономразвития во главе с Германом Грефом создавало базу для развития венчурных проектов, и в итоге была основана Российская венчурная компания (РВК). Греф использовал опыт израильской программы «Йозма» (на иврите — «инициатива»), ее основатель Игал Эрлих даже был приглашен в совет директоров РВК. С 1991 по 2000 год «Йозма» помогла увеличить вложения в венчурный капитал Израиля в 60 раз, с $58 млн до $3,3 млрд, было создано около 800 компаний. Израиль занял первое место в мире по расходам на исследования и разработки (R&D) в процентах от ВВП, сотни израильских технологических компаний стали торговаться на биржах США или были проданы стратегическим инвесторам за миллиарды долларов.