«У налогового органа есть цель: получить “живые” деньги»
Что может и чего не может ИТ-система Федеральной налоговой службы
С 2019 года и бизнес, и население ждет множество неприятных нововведений: повышение НДС, пилоты по налогу на самозанятых, введение маркировки на ряд товаров и т. д. Но самое важное — Федеральная налоговая служба планомерно превращается в ИТ-гиганта, который теперь прослеживает буквально всю договорную цепочку, от сырья до товара на полках. А значит, может контролировать и финансы всех участников процесса. Более того, некоторые эксперты считают логичным, что системы, подобные АСК НДС, будут введены и для других налогов — НДФЛ или налога на прибыль. О том, насколько оправданы эти опасения, как бизнесу работается в условиях полной прозрачности, почему поступления налогов в бюджет растут на десятки процентов при низком росте экономики и может ли бизнес эффективно бороться с неправильными доначислениями налогов, «Эксперту» рассказали директор консалтинговой группы «Сенат» Нелли Царева и руководитель практики «Оспаривание решений налоговых органов» КГ «Сенат» Светлана Лапина.
— Позволяют ли системы контроля, которые внедряет ФНС (АСК НДС, таможенный контроль), оптимизировать налогообложение бизнеса или все спорные ситуации однозначно трактуют в пользу налоговых органов?
Нелли Царева: В практику налогового контроля РФ уже внедрены автоматизированные системы АСК НДС и АСК НДС-2, сейчас тестируется новая программа АСК НДС-3. Они позволяют налоговому органу видеть весь ряд финансовых операций предприятия, чтобы определить правильность налогообложения. Данные, полученные в результате работы этих программ, становятся для налоговиков основанием для принятия решений. То есть перед ними на мониторе цепочка транзакций, которая сама по себе еще ни о чем не говорит. Эту информацию нужно обработать и проанализировать — не является ли она свидетельством фиктивности сделок и не направлена ли на сокрытие базы для исчисления НДС, как нового, так и прошлого. Оценочные суждения выносит не программа, а человек. А людям свойственно ошибаться. Всегда ли такие ошибки случаются в пользу налогового органа? Вопрос риторический.
Светлана Лапина: АСК НДС-2 прослеживает операции по так называемым разрывам: товар пришел, товар ушел — и теперь налоговый орган видит весь этот цикл до седьмого звена контрагентов. Простраивается дерево связей, и благодаря этому налоговики пытаются выявить, кто получил выгоду в итоге. А обнаружив разрыв на уровне, например, третьего или четвертого звена цепочки, выставляют налоговые доначисления первому агенту. Тому, кто спит спокойно, потому что все свои налоги заплатил сполна. Но даже с программой АСК НДС-3 налоговикам невозможно доказать, что товара не было, услуги не оказаны, а значит, сделка фиктивна. А ведь именно этого требует статья 54.1 Налогового кодекса РФ: умышленный уход от налогов и получение необоснованной налоговой выгоды должна доказывать ИФНС. Поэтому уверенные в себе налогоплательщики идут в суд и часто получают положительные решения по своим искам к инспекции. А те, у кого не все в порядке, предпочитают заплатить лишнее, чем привлечь более пристальное внимание налоговиков.
— Но ведь чаще всего эти разрывы действительно свидетельствуют о фиктивности сделок, и государство руками налоговиков пытается бороться с уходом от налогов и отмыванием денег.
Н. Ц.: Наверное, это было бы так, если бы не одно «но». Часто налоговый орган, обнаружив разрыв, идет не тотально по всем его «точкам», а выбирает из цепи контрагента, который обладает самыми большими активами. И выставляет ему доначисления. О чем это может говорить? О том, что у конкретных налоговиков нет цели закрыть фиктивную компанию. У налогового органа есть цель получить «живые» деньги. Здесь и сейчас.
— Как вообще возникают эти разрывы и всегда ли они суть следствие умышленного нарушения закона?
С. Л: Далеко не всегда. Был момент, когда налоговый орган сам создавал условия для разрывов, не принимая декларации по НДС. Затем, когда сформировалась судебная практика по возврату компенсаций с налогового органа, Министерство финансов издало инструкцию по аннулированию налоговых деклараций. Что это означает? Что часть принятых деклараций может быть аннулирована в соответствии с этим подзаконным актом. Вот и новый разрыв: операции в программе нет, так как налоговая декларация контрагента аннулирована.
Н. Ц.: Разрывы возникают по такой схеме: перед вами дерево связей — один контрагент, у него второй, у второго третий и так далее до седьмого звена. А их книги покупок и книги продаж содержат неидентичную информацию: я вам продала, а вы у меня не покупали, или покупали не в том объеме, или не по той цене. Программа АСК НДС-2 проверяет огромные массивы данных и по определенной технологии их стыкует. Красным цветом в программе отображаются связи между предприятиями, и им выставляются автотребования. Разрыв означает, что нарушена цепочка, и, по логике ФНС, вам должен быть автоматически доначислен НДС, а вы обязаны доплатить его в бюджет.
Затем начинается отработанная налоговиками и крайне неприятная для налогоплательщика процедура общения между ними. Во-первых, предприятия понятия не имеют о том, как работает эта программа, не видят объема и структуры доказательной базы, не знают своих прав и обязанностей. Во-вторых, зачастую ИФНС действуют в беседе по методике дознавателей: «Вот это база доказательств на вас, а вот Уголовный кодекс… Если не заплатите, на вас есть еще и это. А далее — проверка». Следующим этапом начинается диалог, цель которого — договориться на определенную сумму. Пройти этот диалог, не навредив самому себе, налогоплательщику крайне сложно.
— Почему?
Н. Ц.: Не скажу, что из страха, но из-за понятного опасения понести более серьезный ущерб. Бывает, сами предприятия начинают по требованию налоговиков выкладывать им все, что те просят, любые документы. И при этом не анализируют, что именно с них имеют право потребовать, в какие сроки, на этом ли этапе проверки и так далее. Ведь, например, есть огромная разница в полномочиях налогового органа до проверки и во время проверочного мероприятия. И если предприятие начинает выгружать все, что у него просят, налоговый орган в этот момент как раз и создает себе доказательную базу на него. А после этого сразу же требует оплатить доначисленный на основании этой базы налог. Те самые «живые» деньги здесь и сейчас, срочно. Потому что если вас не возьмут на испуг, то налоговикам предстоит суд, а он займет от восьми месяцев до года и больше. Это уже, во-первых, не здесь и сейчас, а во-вторых, есть риск не собрать базу доказательств, достаточную для защиты позиции в суде.
— У налоговой есть какой-то план по доначислениям и сбору?
С. Л.: Да, есть ежеквартальные премии, средства материального стимулирования, баллы по которым начисляются в том числе по этим разрывам. Если налоговый орган не доначислит и, соответственно, не дособерет, его показатели просядут, и премии не будет. Вот почему они так давят на налогоплательщиков. И еще: если они будут выставлять доначисления компаниям-однодневкам, обязательно возникнет недоимка, ее «повесят» на налоговый орган, и это тоже скажется на размере премии. Поэтому они идут к реальному налогоплательщику. Когда тот говорит «платить не буду, встретимся в суде», ему нередко выносят одно решение — «ноль доначислений» и одновременно другое — о проведении выездной налоговой проверки. При этом налоговый орган проделывает очень большую работу, представителей предприятия вызывают на допросы, работают с контрагентами, ездят на осмотры.
Как не переплатить
— Компании могут защититься от давления со стороны налоговой?
Н. Ц.: В первую очередь должно быть четкое понимание своих прав и обязанностей. И потом далеко не всегда отчетность самого предприятия безупречна: есть ошибки как следствие человеческого фактора, уровня компетентности сотрудников финансовой службы, особенно бухгалтеров, выбора контрагентов, изменений законодательства. Потому мы и проводим анализ налоговых рисков предприятия, устраняя поводы для «особого» внимания налоговиков. И когда они приходят с проверками или требованиями, диалог происходит на совершенно ином уровне. Налоговый орган видит, что общается с квалифицированным налогоплательщиком, которого не запугать и не заставить платить лишнее. В такой ситуации он, скорее всего, довольствуется минимальными обоснованными начислениями.
И еще очень важно понимать: если ты однажды не защитил свою позицию, создал возможность доначислить налоги, своими руками помог налоговикам оформить доказательную базу на себя, то они обязательно вернутся. Поэтому защититься тут можно, только правильно выстроив позицию с самого начала: получить объективную информацию о состоянии налоговой и финансовой отчетности на собственном предприятии и конвертировать ее в грамотную квалифицированную коммуникацию с налоговым органом.
— На что надо обращать внимание в первую очередь?
С. Л.: Возможно, прозвучит банально, но руководитель должен контролировать финансовую сторону предприятия. Многие гендиректора и собственники не имеют представления, сколько у них денег, где они, куда уходят. И хотя понятие «должная осмотрительность» ныне из налогового контроля исключено, нужно как «Отче наш» знать содержание учредительных документов, всех контрагентов и их доверителей, договоров, мест и условий их заключения, знать все о наличии товара. Обязательно должна быть первичная документация по товару и другие подтверждающие документы, которые налоговый орган запрашивает в рамках проверки по конкретной сделке.
Если налоговики работают по четвертому, пятому или шестому звену цепи контрагентов в дереве связей, нужно быть готовым к допросам. Ведь некоторые звенья уже ликвидировались или реорганизовались и не могут подтвердить договорные отношения. В таких случаях после запроса и получения IP-адреса предприятия налоговый орган допрашивает как его контрагентов, так и внутренних сотрудников. Причем трактует показания крайне тенденциозно. Поэтому относиться к содержанию этих показаний нужно очень внимательно, не оставляя возможности двоякого толкования.
Предприятиям необходимо знать, что налоговики при проведении выездной проверки благодаря предпроверочному анализу с помощью программ АСК уже имеют конкретные суммы, знают, куда смотреть, сколько доначислений должно быть выставлено. Если они доначислят меньше, то должны будут отчитаться, почему: УФНС отслеживает, не вступил ли конкретный инспектор в сговор с налогоплательщиком. Если по предпроверочному анализу сумма больше, чем в итоге доначислено, эти случаи находятся под контролем УФНС. Если же речь о суммах доначислений свыше ста миллионов рублей, проверку курирует Федеральная налоговая служба.
— Предприятие может добросовестно заблуждаться относительно намерений контрагента по сделке. Как ему себя обезопасить?
С. Л.: Есть инструкция, которую мы рекомендуем клиентам: как проверить контрагентов, какие процессы построить в компании. Не всегда это должен делать руководитель, достаточно такую инструкцию внедрить, назначить ответственных и на каждого контрагента собирать небольшой, но важный пакет документов, который в случае необходимости предоставлять в налоговый орган в качестве доказательства проявления должной осмотрительности и отсутствие умысла на уход от налогов.
Н. Ц.: Вот пример из недавней практики: предприятию выставили 38 миллионов рублей доначислений на основании того, что якобы один из участников строительного подряда оказался лишним звеном и был создан исключительно с целью обогащения за счет уменьшения налогооблагаемой базы. Клиент с этой позицией не согласился и вышел в суд. Как мы доказали незаконность требований инспекции? Ходатайствовали о затребовании у крупного предприятия, имеющего систему собственных контрагентов и дочерних структур, информации о том, запрашивал ли клиент перед заключением договора отзывы о работе того самого «лишнего» звена. Оказалось, что запрашивал. И суд расценил это как доказательство того, что клиент рассматривал данного контрагента как реального.
Поэтому я еще раз повторю: не нужно давать повод обложить себя налогами непосредственно во время проверок — как камеральных, так и выездных, где создается огромное поле для злоупотреблений налоговиков, потому что полномочия у них очень большие. Гораздо больше, чем были пять лет назад.
— В чем больше?
Н. Ц.: Налоговая инспекция может полностью приостановить движение денежных средств на расчетных счетах, аннулировать декларации, приглашать к сотрудничеству ОБЭП. Нередко практикуется привлечение ОБЭП исключительно исходя из «перспективности» названия предприятия и отрасли, в которой оно работает. Например, нефтянка или производство металла может быть интересным, и ОБЭП подключится к проверке, а, скажем, сфера бытового обслуживания и другая мелочевка интереса, скорее всего, не вызовет.
Далее — проведение выемки, которая является процедурой добровольной выдачи налогоплательщиком документов, а из налогового органа могут прийти не два проверяющих, как положено, а пять или шесть. И вести себя как сотрудники ОБЭП, явно превышая полномочия. Это все элементы психологического давления на разных этапах налогового контроля.
Налоговые резервы
— Какие изменения ожидаются после внедрения АСК НДС-3?
Н. Ц.: Это усовершенствованная программа, которая позволяет отслеживать еще и движение денежных средств, включая в фокус анализа информацию банков. Если сейчас налоговая проверяет движение товара, наличие-отсутствие сделки, ее реальность, то новая версия системы видит транзакции и позволяет делать вывод, были ли реально перечислены денежные средства. Причем без специальных запросов на выписки банков.
С банками заключаются соглашения, аналогичная программа внедряется в их софт. Движение средств будет отслеживаться налоговиками в автоматическом режиме. Был один уровень информации для анализа, а теперь будет другой, более объемный. Вот он-то как раз позволит делать объективные выводы о реальности или фиктивности сделок.
Кроме того, к АСК НДС-3 подключена и таможня, чтобы отслеживать товар, поступающий и уходящий из РФ, в связке с книгами покупок и продаж предприятия. И, кстати, то же самое делается и в отношении физлиц. Банки имеют право запросить физлицо об источнике денег, основаниях их перечисления, могут счесть это доходом и сообщить в налоговый орган.
— К чему это приведет? Понятно, что собираемость налогов еще вырастет…
Н. Ц.: Да, собираемость вырастет и будет расти еще несколько лет. Вообще, сама по себе идея не допускать фиктивных сделок, злоупотреблений и преступлений никаких вопросов не вызывает. Но способы, которыми это делается, не совсем соответствуют задаче. Если бы налоговый орган бросил все силы на выявление и закрытие фирм-однодневок, через которые проходят фиктивные сделки и обналичка, он вполне мог бы ее решить. И ресурсы, и техническое обеспечение сделать это позволяют. Но почему-то не происходит ничего похожего, а фокус смещается исключительно на получение денег в бюджет, — вот как нами воспринимается истинная цель нововведений.
Цифровизация налогового дела — это прогрессивно и хорошо, но при одном условии: наличии презумпции добросовестности налогоплательщика, а не наоборот. Здравомыслящий налоговый орган с правильными инструментами и отношением к бизнесу и интересам государства должен применять доначисления, только когда предприятие нарушило норму права, а не потому, что оно обладает большим имущественным комплексом и с него есть что взять.
— Выросло ли число обращений клиентов к вам как консультантам в связи с внедрением таких систем?
Н. Ц.: Выросло, и довольно ощутимо. Сегодня каждое второе предприятие сталкивается с доначислениями. Раньше клиент соглашался с проверкой и считал хорошим результатом, когда налоговая требовала у него пятнадцать миллионов, а он договаривался на семь. Но когда это происходит уже во второй и в третий раз, клиент говорит себе: «Стоп! Я понял, что это система». И обращается к тем, кто знает, как разумно и грамотно работать с налоговыми проверяющими.
— Осталось ли в этих условиях место для налоговой оптимизации?
Н. Ц.: Конечно, если не вкладывать в это понятие негативный контекст: уход от налогов. На самом деле оптимизация налогообложения — вполне легальный процесс в бизнес-практике. Есть достаточное количество правовых методов и инструментов, которые при наличии определенной квалификации и опыта можно применять и внедрять в процессы внутри компании. Например, когда мы проводим анализ для выявления налоговых запасов у предприятия, то видим, что оно переплачивает налоги, потому что своевременно не применило определенные льготы. Или, скажем, из-за того, что в структуру кадастровой стоимости был незаконно включен НДС и налоговая база оказалась завышена. Ну и целый ряд других историй.
— В каких еще случаях переплачивают?
Н. Ц.: Например, налог на имущество. Есть определенные законодательные акты, применив которые можно изменить вид разрешенного использования земельного участка или назначение здания, включить или исключить его из перечня объектов, снизить кадастровую стоимость. В этих случаях налогооблагаемая масса существенно повлияет на размер налога. Иногда предприятия неправильно применяют амортизационные показатели, показатели ускоренной амортизации, амортизационную группу для промышленных предприятий. И так далее. Очень пристально мы исследуем НДС: что включено в расходы, что не включено. Находим основания для применения льгот, особенно по госконтрактам, где далеко не у всех получается их обосновать и защитить перед налоговой инспекцией.
— Насколько законно дробление бизнеса, какие могут быть последствия?
Н. Ц.: Давайте определимся с понятиями. Дробление бизнеса — это искусственный процесс с целью уйти от налога. Это преступление. А вот структурирование бизнеса, которое соответствует его среднесрочным и долгосрочным целям, текущим сделкам и состоянию потоков, — это вовсе не дробление. И одна из задач консультантов как раз и есть правильное выстраивание структуры с целью разумности определения размера налога, недопущение его превышения. Когда предприятие в силу каких-то обстоятельств выстраивает структуру неправильно, налог возрастает и перестает быть адекватным реальному положению дел.
Это вопрос целеполагания: структура не должна создаваться с целью обогащения за счет бюджета государства. Схемы ухода от налогов вообще видно сразу, тем более когда это делается грубо: делим на пятнадцать компаний, назначаем директоров — мама, папа, сват, брат. Но сегодня такое примитивное дробление принесет больше проблем, чем пользы. Ведь риски значительно выше, поскольку налоговый орган выявит всю схему очень легко, особенно когда начнет сотрудничать с банками. Он же будет видеть, кто платежки подписывает, кто в банки ходит, куда деньги поступают. Налоговый инспектор уже сейчас видит все учредительные документы, имущество, движение товара. Вы еще ничего не знаете, налоговая прислала вам несколько запросов, на которые вы ответили и выдохнули. А зря, потому что эти запросы свидетельствуют лишь о том, что вы «под колпаком», и на вас собирается доказательная база.
— Ждете новых систем от налоговой службы, каких-то сюрпризов?
Н. Ц.: Систему АСК НДС-4, 5, 6, 7 и так далее. От налогового органа нужно ждать любых изменений, направленных на увеличение сборов налогов либо внедрение других программных инструментов, позволяющих увеличить налоговую базу.
Фотографии Олега Слепяна
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl