Энтропия европейской системы
Итоги минувших выборов в Европарламент высветили растущий запрос на радикализацию политического курса, однако фрагментарность сложившегося парламента может оказаться плодотворной для европейского проекта
«Единой европейской общественности, как показывают результаты минувшей избирательной кампании, до сих не существует», — констатирует немецкий журнал «Шпигель». Действительно, прошедшие 23–26 мая выборы в Европарламент хотя и не стали, как опасались многие либеральные эксперты, триумфом ультраправых и евроскептических сил, однако вскрыли глубинные разломы на социально-политической почве Старого Света. И вот, пожалуй, главный из них: два доминирующих блока европейской политики — правоцентристы (к коим относятся главным образом христианские демократы в Германии, консерваторы в Великобритании и голлисты во Франции) и левоцентристы (немецкие социал-демократы, французские социалисты и лейбористы в Великобритании), формировавшие в течение всей истории Евросоюза единое направление европейской политики, потеряли на этих выборах сразу 73 места в парламенте, а вместе с ними и необходимое большинство.
Общеевропейский барометр общественного мнения показал: достигнутый в начале века зыбкий баланс интересов и общественных настроений после почти столетних интенсивных идейных баталий западных интеллектуалов, по-видимому, постепенно расшатывается. Уютный политический центризм все больше входит в контрадикцию с жестким историческим контекстом разворачивающегося XXI века и, как следствие, теряет сторонников. Палитра политических течений становится все более пестрой, а это значит, что в ближайшие годы потребуются новые механизмы для социальной структурной спайки и гармонизации интересов. Таков главный итог прошедших выборов. Но это если смотреть панорамно. Трансформируя фокус с глобального на детальный, можно разглядеть и множество других локальных черточек и рытвин на европейском политическом полотне.
В частности, заметны существенные линии разлома внутри Германии. Здесь с треском провалились социал-демократы: партия, куда входит нынешний канцлер Ангела Меркель, потеряла 7% избирателей; уверенно соскользнули вниз и местные правоцентристы, в то время как крайне правые прибавили в популярности на территории бывшей ГДР. Та же политическая какофония заметна и во второй важнейшей для евроинтеграции стране — Франции. Здесь почти на 13% уменьшилась популярность правоцентристской партии «Республиканцы», а радиальные местные противники, ультраправые и либералы, получили практически одинаковую поддержку.
Красноречивыми оказались и итоги в Великобритании. Две главные британские партии, тори и лейбористы, по сути, были нокаутированы: консерваторам досталось чуть больше 9% голосов, а лейбористам — 14%, в то время как партия «Брекзит» по итогам выборов получила столько же мест в Европарламенте, сколько обе эти партии, вместе взятые. У левоцентристов дела обстояли плохо и во Франции, и в Германии, и в Италии.
Радикалы становятся симпатичнее
Неудачами своих умеренных оппонентов воспользовались партии с резким политическим курсом: «Зеленые», успешно конвертирующие экологическую повестку в политические программы демократизации и борьбы за права человека; либералы (их когорту возглавляет партия Эммануэля Макрона «Вперед, республика!»), объявившие войну растущим правым популистским силам и ратующим за еще более глубинную евроинтеграцию; национал-популисты и евроскептики, которые требуют ужесточить миграционную политику в ЕС и вообще продвигают курс на постепенную дезинтеграцию и усиление суверенитета европейских стран. И все же последние показали не лучший результат, хотя и нарастили свое присутствие в Страсбурге на волне успеха «Национального объединения» Марин Ле Пен, «Лиги» итальянского вице-премьера Маттео Сальвини и британской партии «Брекзит» Найджела Фараджа.
Главными триумфаторами минувших выборов, скорее, можно назвать либералов, у которых, во многом за счет успеха французской партии Макрона, оказалось на 40 мандатов больше, чем в 2014 году, и «Зеленых», которые получили еще 20 мест в парламенте, собрав наибольший урожай голосов в Германии и значительно потеснив здесь правопопулистскую партию «Альтернатива для Германии». Позиции последней, как и ее политического союзника, крайне правой Австрийской партии свободы, были несколько (но, что удивительно, не фатально) ослаблены после недавнего скандала с участием австрийского вице-канцлера Хайнца-Кристиана Штрахе: как по расписанию, за неделю до выборов в Сети появилась видеозапись, на которой тот обещал предполагаемой племяннице российского олигарха огромное влияние в Австрии в обмен на финансирование его партии.
Конечно, успех именно радикальных европейских политических сил на этих выборах объясняется и их изначально более активным и решительно настроенным электоратом, и общей взвинченностью из-за сложной экономической и социальной обстановки в ЕС. Это главным образом ужасающая хроника террористических актов последних лет вкупе с гигантской миграционной волной, накрывшей Старый Свет. На фоне таких катаклизмов, естественно, усилились как крайние центробежные, так и крайние центростремительные политические тенденции.
Собственно, и явка на этих выборах оказалась самой высокой за последние двадцать лет: больше 50%. И связана она не только с деятельностью самих институтов ЕС, которые активно подогревали интерес к выборам, пытаясь за счет этого придать бóльшую легитимность деятельности парламента. Роль самого Европарламента постоянно усиливалась все последние годы, так что, как замечают эксперты, институты лоббистов постепенно перенаправляют свое внимание с Еврокомиссии на парламент. Теперь вместе с Еврокомиссией он формирует бюджет, имеет право принимать решения по международным соглашениям и ратифицирует их окончательный вариант, выбирает председателя Еврокомиссии, голосует за предложенный ею список европейских министров.
Наконец, как полагает Леонид Поляков, профессор департамента политической науки НИУ ВШЭ, «столь высокая явка связана еще и с тем, что люди все больше начинают понимать: Европарламент — это институт, который действительно влияет на каждодневную жизнь, это неплохое место для продавливания своих интересов. И мы видим, что на этих выборах, по сути, столкнулись две противоположные амбиции. Одни избиратели хотят больше участвовать в жизни Евросоюза и активно идут голосовать за своих депутатов, рассчитывая, что те будут громче и убедительнее отстаивать их интересы. А другие, наоборот, собственным голосом как бы потребовали оставить их в покое, потребовали прекратить навязывать им из центра свои ценности и программы. Я думаю, что переплетение этих двух крайне противоречивых линий и дало в итоге столь высокую явку».
Мозаика обновленной Европы
Тем не менее, несмотря на всплеск популярности у избирателей новых политических сил, слишком драматизировать итоги выборов не стоит. Проевропейских депутатов в новом Европарламенте все равно больше, а это означает, что по вопросам, связанным с продолжением интеграции, необходимая поддержка будет получена. Изрядно потрепанный традиционный политический европейский мейнстрим может компенсировать понесенные потери за счет обновления коалиции, если сумеет стянуть к себе во многом идеологически ему близких либералов и «Зеленых». К последним Манфред Вебер, лидер Европейской народной партии, уже успел обратиться с предложением о союзе. Однако достигнуть необходимого комфортного большинства по всем направлениям будет уже не так нелегко. «Нужно помнить, что успех “Зеленых” тоже очень важен, и они, кстати сказать, не всегда проинтеграционные партии. Конечно, почти всегда они выступают за развитие климатической политики и зеленой энергетики на уровне ЕС, но это не означает, что они неизменно будут союзниками двух крупнейших партий», — считает Людмила Бабынина, руководитель Центра политической интеграции Института Европы РАН.
Не стоит забывать и об амбициях отдельных партий и политических лидеров, которые способны расстроить благонамеренный унисон проевропейского курса. «Двоим все-таки договариваться легче, чем троим, — замечает Леонид Поляков. — Создание доминирующей коалиции будет во многом зависеть от того, как поведут себя либералы и демократы. Первая проверка может произойти уже очень скоро: не за горами выборы председателя Еврокомиссии — это один из важнейших органов в Евросоюзе. ЖанКлод Юнкер уходит, и за его место уже идет очень жесткая борьба между Германией, продвигающей Маршала Вебера, и Францией, где Макрон, возглавляющий либералов, хочет видеть во главе комиссии Мишеля Барнье, переговорщика с Великобританией по вопросам брекзита. Это явное столкновение интересов, на фоне которого может произойти первый разлом внутри потенциального проевропейского блока».
Впрочем, и положение главных противников традиционалистов, евроскептиков, далеко не так радужно. И в первую очередь потому, что уже осенью этого года Европарламент может покинуть партия «Брекзит», если сбудется то, благодаря чему она и получила свое название. И тогда оппоненты евроинтеграции потеряют значительную часть союзных мандатов. Кроме того, не ясно, смогут ли евроскептики вообще объединиться, ведь в прошлом Европарламенте единой мощной коалиции создать им не удалось: Найджел Фарадж так и не захотел объединяться с Марин Ле Пен. Именно поэтому на переформатирование отношений ЕС и России в ближайшие годы вряд ли стоит рассчитывать.
Сейчас перед главным законодательным органом Европы стоят сложные и масштабные задачи: необходимо активно развивать пространство безопасности и правосудия и направление деятельности единого внутреннего рынка; совершенствовать законодательство в сфере экономического и валютного союзов. Наконец, утверждать новый бюджет ЕС. «Этот бюджет рассчитывается на начало 2021 года, когда, предположительно, в ЕС уже не будет британского взноса; замечу, второго по величине, если брать абсолютные цифры, — рассказывает Людмила Бабынина. — И отсутствие этого вклада повлекло за собой активное обсуждение бюджетной реформы. Дело в том, что сегодня основные бюджетные средства тратятся на два направления: сельское хозяйство и региональную политику. Первая статья расходов уже давно многим кажется странной. Постоянно говорят, что структуру расходов нужно изменить и направить средства на повышение конкурентоспособности, на инновационную экономику, на безопасность и борьбу с терроризмом, на противодействие нелегальной иммиграции и так далее».
Сможет ли переживающая энтропию европейская политическая система справиться с этими проблемами? Время покажет. Однако стоит сказать, что наличие и усиление идейной полифонии для Европы — вполне нормальное, даже органичное явление. «Европа никогда не объединяется; ее сущность — это вечный дискурс об объединении» — таким был оптимистический рефрен большей части европейской прессы, обсуждавшей итоги выборов. И его идеологическая и историческая почва вполне релевантна.
Уютный политический центризм в Европе постепенно сходит на нет. Палитра политических течений становится все более пестрой, а радикальные голоса — все более привлекательными.
Европейский парламент 2019-2024
Количество мест, полученных различными политическими группами (предварительные результаты)
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl