Mary Gu: «У меня все хорошо, и это раздражает»
Певица и блогер Mary Gu рассказала о том, почему проблемы и конфликты — это хорошо, по какой причине она не справляет Новый год и из-за чего ей стыдно перед Ритой Дакотой.
Маша, если откинуть коронавирус, чем тебе запомнился уходящий год?
В этом году вышел мой первый сольный альбом, прошли первые большие концерты и первые гастроли, мини-тур. В связи со сложившейся ситуацией мы посетили всего два города — Екатеринбург и Новосибирск, и это было очень продуктивно. Пришли тысяча триста человек в каждом регионе. Мы не ожидали такого. Это очень крутой результат.
Кто приходит на твои концерты?
В основном это молодые девушки лет до двадцати пяти. Парней тоже замечаю, но реже. Есть и взрослые люди с детьми, но их совсем мало.
У тебя же есть мат в песнях.
Ну да, поэтому, собственно, мне и любопытно, как родители этих детей согласились на такое.
Не начинаешь оперативно «запикивать» матерные слова?
Нет (смеется). На концертах мы работаем в полную силу. Люди же знали, куда идут, и, значит, были готовы к этому.
Что, на твой взгляд, сейчас интересно людям? Что заходит у твоей аудитории?
Я не знаю. Не стараюсь ориентироваться на мнение большинства. Кто-то соскучился по романтике, кто-то хочет жести. Поэтому сейчас на волне популярности и находятся совершенно разноплановые артисты. Нет какого-то определенного контекста, всем хочется своего.
Ты как-то говорила в интервью, что часто сталкиваешься с хейтом. Что беспокоит твоих хейтеров?
Хейтеры не меня не любят: это такие люди, которые критикуют всех и за всё. Ко мне у них чаще всего какие-то очень пространные и безосновательные претензии: «плохо выглядишь», «не то поешь» и так далее. Чего-то более конкретного я не замечала. Им просто не нравится чужой труд, потому что они начинают сравнивать себя с тем, кто что-то делает, и их расстраивает эта разница.
Ты уже ощущаешь себя популярной и известной?
Нет, не чувствую. На улице меня, конечно, узнают, подходят фотографироваться, но я бы не сказала, что не могу спокойно выйти из дома. Мне комфортно, я не устала от внимания. Это приятно.
С тех пор как ты стала узнаваемой, твоя жизнь как-то поменялась?
Никак (смеется). Все как шло, так и идет. Это по факту не дает мне никаких привилегий. Так же хожу в магазин за картошкой (смеется). Но если сравнивать, допустим, с первым полугодием нынешнего года, то резко увеличилось количество людей, которые подходят ко мне на улице, пишут в интернете. Не знаю, с чем это связано. Мы вроде работаем с тем же усилием. Как-то оно само растет со временем: больше песен — больше аудитория. Но на повседневности это никак не отражается. Я не Филипп Киркоров, мне не преграждают путь с криками «Мэри-и-и!».
Ну, например, ты стала тщательнее следить за тем, как выглядишь?
Не-е-ет! Наоборот, чем больше люди знают, кто ты, тем меньше тебе нужно как-то презентовать себя. Сейчас мне проще одеться как угодно, в первые попавшиеся шмотки, и пойти ненакрашенной, потому что нет потребности людям что-то доказать. В этом плане я, конечно, стала увереннее.
У тебя есть правила жизни?
Есть. Первое — никогда не говорить за спиной у человека того, что ты не можешь сказать ему в лицо. Этого правила я придерживаюсь постоянно. Второе — проще относиться к деньгам. Это вообще мое кредо по жизни. Проще — это значит, не расстраиваясь, тратить, не смотреть постоянно, сколько денег лежит у тебя на счету. И третье — не обижаться и не обижать, не расстраивать и не расстраиваться.
Ты совершала какие-нибудь ошибки в карьере?
Не успела. Очень вовремя в моей жизни появился муж, и уже вместе с ним я подошла к осязаемой монетизации своего творчества, поняла, как выстраивать свою работу. Не было такого, чтобы я где-то оступилась. Просто не успела подписать никакие подозрительные контракты, и это очень здорово. Как показывает практика, многие очень талантливые молодые артисты случайно где-то поставили свою подпись, и теперь у них ничего в жизни и творчестве не происходит. А у меня, слава богу, нет никаких продюсерских контрактов, исключительно дистрибьюторские.