Самое сложное - поверить
Художник и режиссёр Фёдор Павлов-Андреевич о горке, корзинке и о том, на что ещё вдохновляет йога
Как давно вы занимаетесь йогой и почему именно йогой? Как она вообще появилась в вашей жизни?
Я начал в 2006 году, но всё время хочется думать, что по правде я занимаюсь года три — столько я знаю Кирилла Черных, учителя, который меня переделал. До этого я старался смотреть на многих учителей — и некоторые из них, особенно Таня Домовцева и Анечка Лунегова в Москве, ну и Дарма Миттра в Нью-Йорке, конечно, для меня важны до сих пор. Просто Кирилл даже и не про йогу, он про отношения с собственным телом. Вот он мне их устроил. Такая прекрасная ловушка — без этих отношений как-то больше не получается жить.
Йога мне всегда казалась сексуально привлекательной. Ареалом обитания небожителей. Всегда в неё не верилось — что вот так можно. Что не обязательно всё сносить на своём ходу, часто неловко падать, служить причиной аварий и происшествий — а подобная участь уготована всякому члену Лиги корявых (мы её придумали с моей любимой подругой Наташей Монастыревой), а тем более — мне, ее почётному председателю. Когда я постепенно понял, что отныне в целом контролирую свои движения и слежу за окружающими предметами, как-то даже ловко вписываясь в их очертания, — страшно удивился. Вот она самая, на букву «й», была тем волшебным переменам причиной. А появилась случайно, но вовремя, как положено, — когда ты начинаешь стремиться своей жизнью хоть немного руководить.
Вы помните первый урок?
Самый первый был смешной. В отеле на Цейлоне шептались, что приехал важный учитель йоги, ну и можно к нему записаться. Я записался, так как давно любопытствовал на тему «й». Ну и был индиец с крашеными хной волосами и бородкой, ученик Айенгара, коли я не путаю. Он покряхтывал и, как бывает у индийских учителей, был категоричен — то нельзя, а вот это можно, делал резкие движения и, как мне показалось, скрежетал. Но как бы я тогда, в первый свой раз, понял, какой он был учитель? Я бы и сейчас лучше бы не судил.
Чему йога вас научила? Ну, если научила.
художник, директор
государственной галереи
на солянке, режиссёр
Думаю, я стал куда более сдержанным — ну и ещё мой синдром дефицита внимания мучает меня и окружающих в куда меньшей степени. В первые годы занятий я обожал громко задавать вопросы посреди групповых уроков, шутить и комментировать происходящее — а сейчас уже, наверное, следующий этап: научиться не замечать других людей, которые так делают. Ну и думать о массе посторонних вещей во время практики — это тоже постепенно сошло на нет, что, конечно, связано с Кириллом: в его системе для этого практически нет места, происходит столько разнонаправленных процессов в теле и в сознании сразу, нужна такая осознанность, что прочее отменяется автоматически. Что касается жизни, то я отлично помню, как раньше мог запросто кричать на людей, всегда говорил прежде, чем думал. Этого теперь много меньше. Не кричу я нынче практически никогда.