Эльдар Калимулин: «Вот чувствовалось – сейчас пошумим»
Приближается к развязке сериал «Аутсорс» – драматический триллер продюсерской компании «Среда» и онлайн-кинотеатра Okko о необычном «бизнесе» середины 1990-х. Работники камчатской тюрьмы особого назначения решили продавать родственникам жертв возможность лично привести в исполнение смертный приговор убийцам. Звезда хитовых сериалов «Эпидемия» и «Лада Голд» Эльдар Калимулин играет в нем одного из этих «предпринимателей» – Сашу Рыбкина, которого к подработке подтолкнула семейная драма.
В интервью «Ведомости. Городу» актер рассуждает, как играть в жестких фильмах и не сойти с ума, рассказывает, чем ему помог Юра Борисов, а также перечисляет самые важные в своей судьбе места Москвы.
«Затяжной выход из роли – это ненормально»
– Мне кажется, несмотря на весь актерский профессионализм, кошмар, который происходит в «Аутсорсе» с семьей вашего персонажа, трудно не проецировать на себя.
– Это трудные и сложные темы (по сюжету накануне свадьбы невеста Саши подверглась сексуальному насилию. – «Ведомости»), но на которые необходимо хотя бы пытаться говорить. После начала показа сериала мне писали люди, которые прошли через нечто подобное, – и я, честно, не знаю, как они смогли всё пережить. Мой персонаж не понимает, как ему себя вести, и от малодушия, из страха, по глупости он едва не лишает себя большого счастья, большой любви. Как правильно говорит моему персонажу герой Вани Янковского, Костя Волков: «Ты сейчас ведь не только свою жизнь гробишь». Надеюсь, что сериал запустит волну обсуждений и, может быть, поможет кому-то высказаться, а кому-то – услышать и понять близкого, дорогого человека.
– А у вас вообще бывают «отходняки» от трудных ролей? Или получается быстро «выключить» в себе персонажа?
– Иногда я слишком сильно подключаюсь к персонажу и, когда еду со смены домой, открываю окно, чтобы подышать и успокоиться. И супруга знает, что порой меня лучше час-полтора-два не трогать. Я долго стою под душем, смываю с себя это. Даже плачу иногда. С другой стороны, я сравнительно недавно осознал, что добиться художественной правды важнее, чем погрузиться в реальность героя с головой. То есть моя задача – передать эмоции персонажа, а не стать им. Когда мы снимали первый сезон «Эпидемии», я играл парня с расстройством аутистического спектра и долгодолго, всерьез погружался в тему. И Паша Костомаров, режиссер, мне тогда сказал: «Слушай, нас не интересует медицинская сторона вопроса как таковая. Мы все-таки занимаемся художественным вымыслом». Я это запомнил. И теперь, как вхожу в кадр, мысленно бью себя по рукам и говорю: «Это вымысел, ты просто играешь». Да, тебя должно трогать то, что ты делаешь, иначе не нужно вовсе этим заниматься. Но затяжной выход из роли – это ненормально. Пусть будет «похмелье», а не «запой».
– После Саши Рыбкина «похмелье» было долгим?
– На самом деле все прошло не так травматично. Я очень горел ролью и с нетерпением ожидал, когда же начнутся съемки. А когда оставался буквально месяц, меня начало потряхивать – реально началось что-то вроде панических атак. Мне казалось, что я недостаточно наполнен персонажем. Но вот разбили тарелку – и стало так спокойно. Я начал прислушиваться к энергетике происходящего и ощутил: мы на правильном пути, все идет именно так, как надо. Помню, когда мы отправились на Камчатку, где был последний блок съемок, и осталось отснять процентов 20–30 моей работы, я просто не хотел, чтобы все заканчивалось.
– Саша Рыбкин получился аутентичным персонажем из 1990-х – прическа, манера. А как у вас получается сохранять мужественный вид с такой смешной челкой, с такими усами?