Путь героя
В нашем проекте — пять героев, которые в один день решились и изменили свой привычный мир. Открыли собственное дело, уехали из родного города, оставили парикмахерские ножницы ради сцены и гончарного круга, взяли рубанок и овладели столярным мастерством. Поговорили с ними о том, как не бояться перемен, слышать себя и не считать свои мечты глупыми.
Анна Масловская
По работе у меня всегда было много путешествий. В них я изучала местных дизайнеров одежды и украшений и искала похожее на картинки из моих фантазий об идеальном дизайне. Я придумала тонкие золотые колечки и везде, где бывала, искала именно их, но никак не находила.
Мой друг Ичиен, армянин с китайским именем, — ювелир. Пока я искала свои тонкие колечки, втайне мечтала попроситься к нему в мастерскую, но не решалась — боялась быть обузой. Меня измотали поиски несбыточного идеала, и как-то вечером я написала ему: «Ичиен, можешь мне сделать пару колец?» Он ответил: «Приходи завтра, обсудим».
Мы встретились, я показала ему эскизы, он засмеялся и говорит: «Ань, я не буду это делать, ты придешь и сделаешь сама. Я тебе все покажу». Я была невероятно счастлива, ведь хотела именно так. Я стала приходить в его мастерскую после работы, иногда на все выходные. По вечерам мы сидели до половины первого, чтобы успеть на метро. Так я провела полтора года.
Параллельно с этим моя подруга Света Ефремова открывала магазин «Сахарок» и попросила у меня десять колец на реализацию. Она их продала, пришли деньги. Я снова купила золота, на этот раз чуть больше, снова сделала и отдала ей кольца, она снова их продала. Тогда самой у меня ничего не получалось продавать, только если друзьям. Даже не знаю, как бы все сложилось без помощи подруги, ведь я постоянно думала, что вокруг столько дизайнеров — зачем еще что-то создавать.
Весной 2019 года я сделала свой сайт, в августе того же года открыла небольшой шоурум. Было понятно, что любимое дело растет и требует меня всю, этому было невозможно сопротивляться. Но уходить с работы было страшно, в первую очередь из-за непостоянного заработка — за все годы я ни разу не взяла деньги из ювелирного дела, все вкладывала. Тогда умный друг дал мне совет: «Попробуй сначала жить на заработанное от украшений, как тест, и потом уже уходи». Я начала ежемесячно выделять себе сумму на зарплату — и к концу года она сравнялась с редакционной.
Я совмещала ювелирное дело с работой в редакции пять лет. Воспринимала его как очень серьезное хобби, практически сбегала туда — в тяжелое время меня это очень поддержало. Помогла решиться уйти с работы встреча с моим гуру, чьи учения и лекции были воздухом все эти годы. Это была не первая наша встреча, но именно тогда он посмотрел прямо мне в глаза — и вся жизнь перевернулась. Я поняла, что это был зов, который я услышала еще очень давно, но никак не могла принять. Спустя три месяца после этой встречи, в декабре, ушла из редакции и начала заниматься ювелиркой серьезно. Тогда я поняла, что бояться потери статуса или путешествий, думать, что у тебя есть влияние и что тебя знает вся Россия и вся ресторанная сфера, это фейк. Все любили не меня, а мою должность. Бояться перемен ради таких вещей — иллюзия.
Человеку, который не особо верит Богу, пространству и миру, сделать первый шаг крайне тяжело. Поэтому часто люди дожидаются, пока внешние обстоятельства подтолкнут к изменениям. Но есть такая фраза: «Внутренняя дисциплина отменяет внешнюю».
Амбарцум Кабанян
Вопрос «Зачем тебе это, Амбарцум?» я слышу чуть ли не каждый день. Да блин, хочется мне. Людей с желанием на самом деле очень мало. А вот однажды мне уже ничего не хотелось. Мне было 22 года, я работал парикмахером в Сочи, зарабатывал деньги, у меня были свои клиенты — состоявшийся человек, короче. Но очень скоро превратился в амебу, которая приходит вечером домой и ничего не хочет. А, честно говоря, я хотел быть звездой. И решил, что буду поступать в ГИТИС.
Я придумал себе историю, что меня кто-то зовет и ждет. Мама мне кричала: «Кто тебя зовет? Кому ты нужен?» А я ей: «Мам, да, меня зовут! Зовут!» — и очень сильно верил в это.
Я приехал, стал поступать к Каменьковичу в ГИТИС. Чего мне только не говорили! Что ничего, кроме внешности, у меня нет, что быть мне бедным артистом и что вместо языка у меня, простите, свинина. А я им в ответ: «Я пришел сюда учиться. Если бы я все умел, я бы, наверное, сюда не пришел». Никогда нельзя бояться желать. Я поступил на платное, сам оплачивал свою учебу, работал на всех каникулах.
Через год худрук говорит: «Амбарцум, давай ты уйдешь, ничего не получается. Не получается даже перевести тебя на бесплатное». — «Ничего страшного, я поеду домой сейчас и 
заработаю». Мне было обидно, я плакал. Но ни разу я не подумал о том, что их «нет» может означать реальное «нет». Я приехал домой после первого курса, мама говорит: «Ну что, все? Ты приехал домой? Больше не поедешь?» После второго курса возвращаюсь домой: «Ну что? Все, да? Ты наигрался?» Я говорил ей: «Мама, я переехал в Москву».
Сейчас я — актер Мастерской Петра Фоменко. Играю только там, любимое место. И каждый раз, стоя на сцене, слушая овации, маленький мальчик из Абхазии внутри меня, Амбарцумчик, сидит в шоковом состоянии: «Где я? Чувак, ты меня куда привел?» — «Да я и сам не знаю, но куда-то идем».
Потом в жизнь пришла керамика — в отпуске в Италии я влюбился в сицилийские вазы. Купить и привезти их с собой не смог, поэтому по возвращении решил слепить себе похожие. Нашел керамическую мастерскую, договорился там с хозяйкой, показываю ей референс. Она мне говорит: «У вас не получится». — «Дорогая моя, мы уже прошли эти медные трубы. Показывайте, что нужно делать». Так начался роман с глиной, я купил ее домой и лепил дома. Потом устал от вечной грязи, захотел свою мастерскую. Это тоже было страшно: аренда — а что, если я не продам вазу, и придется брать деньги из зарплаты? А на что жить тогда? Меня поддержал друг, и так мы вместе сняли небольшую студию в особняке в центре города — живем, лепим.