Невеликий театр
Так вышло, что я познакомилась с Борисом Павловичем сначала не как с режиссером, а как с преподавателем на курсах сторителлинга — в далекие карантинные времена. У меня тогда, как говорят писатели, был «глубокий затык» — когда ты выговорился и молчишь, потому что нечего тебе сказать интересного людям. И вот на этих курсах я увидела, как это работает. Борис ничего такого не делает, просто будто наводит увеличительное стекло на самые обычные вещи. Ты только что думал, что истории у тебя нет. А она есть — и вот ты ее уже рассказываешь. потому что тебя слушают. Борис Павлович — режиссер, который умеет слушать людей так, что они становятся интересны и другим, и самим себе.
Во многом благодаря Борису Павловичу в российском театре произошла тихая революция. Кроме Театра с большой буквы вырос и другой — тот, в котором процесс совместного делания важнее, чем результат, где могут быть услышаны те, кто обычно остается невидимым, и человек встречается с человеком.
Он уехал из Петербурга в 2006 году и семь лет руководил ТЮЗом в Кирове, и там его знали даже очень далекие от театра люди. Среди его социальных проектов — спектакли «Так-то да», «Почему я (не) уеду из Кирова», которые выросли из лабораторий с подростками и взрослыми и дали возможность говорить местным жителям о том, что их действительно волнует.
В Петербурге Павлович поставил с подопечными фонда «Антон тут рядом» спектакль «Язык птиц», который стал номинантом на «Золотую маску» и четыре года подряд шел на сцене БДТ им. Г. А. Товстоногова («Антон тут рядом» – фонд системной поддержки людей с аутизмом. — Прим. ред.). И оказалось, что театр, где играют непрофессиональные актеры, с которыми невозможна жесткая режиссура, — может быть искусством.
Потом была «Квартира» — творческое пространство, в котором спектакли рождались из совместного сочинительства, игры тех, кто туда пришел. Этот опыт другого театра: горизонтального, в котором если что-то и режиссируется, так это встреча, пространство активного диалога, – стал прорастать в социально-театральных проектах в разных городах.
Один из действующих сейчас проектов Павловича — «Лес» по философским текстам Владимира Бибихина, советского и российского переводчика, филолога и философа. Это многосоставной спектакль, который можно смотреть в любом порядке. У него нет единой площадки, он существует в разных городах и разных форматах — аудиоинсталляций, театра художника, городских прогулок. Какие-то спектакли играются один раз, другие чаще. «Лес» пускает побеги, объединяя людей, создающих поле смыслов.
Вы часто говорите в интервью, что делаете «невеликий театр». Что это значит?
Большой режиссер — тот, кто формирует новый язык, смещает языковую грамматику, расширяет границы. Например, после Брехта уже невозможно сделать вид, что у актера может не быть политической позиции. Как и после Станиславского, Мейерхольда или Фоменко нельзя не изменить театральный язык.
В Кирове я семь лет руководил местным ТЮЗом. Там имеет значение не гамбургский счет — делал ли кто-то подобное до тебя в театре или нет – а ответ на вопрос: стала ли жизнь города Кирова лучше? О чем ты разговариваешь с людьми, интересен ли им этот разговор? Смогли они встретиться по-настоящему и о чем-то подумать вместе?