Предисловие Егора Мостовщикова к книге иконы «новой журналистики» Гэя Тализа

RR Люкс.Личности.Бизнес.18+

Самый медленный лифт в Нью-Йорке

RR публикует предисловие Егора Мостовщикова к книге живой иконы «новой журналистики» Гэя Тализа. В нем — часть историй о том, как Тализ написал главные журналистские тексты XX века

Журналист и писатель Гэй Тализ в Бункере — подвале собственного дома, оборудованного под рабочий кабинет (1992 год). Тализ до сих пор работает ежедневно, несмотря на более чем почтенный возраст — 7 февраля ему исполняется 93 года.

Писатель Гэй Тализ, стоя на первом этаже нью-йоркского Hunter College, увлечённо ругается на лифт, который никак не заберёт его читать лекцию студентам факультета журналистики. Он нетерпеливо крутится на месте, снова и снова раздражённо нажимает на кнопку и осматривается по сторонам. Проплывающие мимо задерживают на нем взгляд: роскошный седовласый старик, высокий и подтянутый, в дорогом костюме-тройке — сегодня на нём сшитый на заказ тёмно-зелёный твидовый пиджак, сорочка в полоску, золотистый галстук, кремовый жилет, запонки, тренч, и шляпа-федора, одна из 60 в его коллекции. Он выделяется на общем фоне растянутых худи и клубных бомберов, и именно в этом его секрет. Прямо сейчас ему нужна информация, и неизменный денди-прикид, как обычно, ему в этом поможет. Тализ обращает взор на молодую девушку, терпеливо ждущую лифт в углу.

— Вы студентка? — без предупреждения нависает над ней писатель. Девушка, вжавшись в угол, молча кивает. — Да? Вы здесь учитесь? — Она продолжает кивать. — Это единственный лифт в этом здании? Вы когда-нибудь им пользовались? Он вообще работает? Точно? Почему он так долго едет? Он всегда так долго ездит?

Тализ возмущён: в этом великом городе, где лифты разгоняются до 36 с половиной километров в час, ему достался самый медленный. В коридоре становится совсем тесно — к нам присоединяется медик пожарной службы с двумя огромными красными мешками. Тализ переключает внимание и немедленно заводит с ним разговор — к моменту, когда двери кабины наконец открываются, он уже знает имя пожарного, зачем нужны мешки (в них мобильные аппараты для тренировки сердечно-легочной реанимации) и где пройдёт демонстрация. Если бы этот чёртов лифт застрял, Тализ смог бы написать про жизнь пожарного текст, но мы благополучно добираемся до нужного этажа. Писателю нужно читать лекцию.

Ведущий вечера, представляя Гэя Тализа публике, сразу же оговаривается — конечно же, наш гость не нуждается в представлении; вы и так прекрасно знаете, кто это. В зале народа немного, но все исключительно самоотверженно кивают. Тализ — живая легенда, человек, который в 1960-е создал «новую журналистику», предполагающую радикальный подход к материалам: вместо сухого инфостиля — приёмы, заимствованные из большой литературы: сцены, диалоги, описания, внутренний монолог, переключение между первым и третьим лицами. Его документальные тексты и книги до сих пор изучают во всём мире (удивительно, но эта книга — первый сборник его работ на русском языке; в России Тализ пока неизвестен). Один из последних живых гигантов американской нонфикшн-прозы прошлого столетия, он вдохновил людей, которых принято считать образцовыми литераторами и репортёрами: Нормана Мейлера, Трумана Капоте, Джоан Дидион, Джорджа Плимптона, Джин Стайн, Терри Саузерна и других. Он тратит десятилетие на сбор материала для каждой новой книги — и умудряется залезть к своим персонажам в голову, под кожу, изучить их насквозь.

Представляя Тализа, ведущий опускает важные, но не самые приятные детали — перед студентами стоит проклятая звезда американской журналистики, упрямый и своевольный человек, чья харизма обезоруживает, но чьи книги вызвали множество скандалов. В феврале 2024 года Тализ отпраздновал 92-летие, и сегодня он, как пишет Paris Review, занимает уникальное место, оставаясь одновременно легендарным и непонятым. Его нон-фикшн «Чти отца своего» лёг в основу сериала «Клан Сопрано». Из-за книги «Жена твоего соседа», ради которой он несколько лет управлял салоном эротического массажа и посещал свингерские колонии во время секс-революции 1970-х, его отменили и на время бросила жена. А портретный очерк «Фрэнк Синатра простудился», для которого он так и не смог поговорить со знаменитым певцом, уже полвека называют лучшим журнальным текстом в истории.

Тализ от всех этих регалий только отмахивается — ему никогда не нравилось прозвище «Отец новой журналистики», которым его наградил друг и писатель Том Вулф, ему плевать на почести, плевать на проклятия — по крайней мере, он так заверяет. Тализ во всё это ввязался, чтобы рассказывать истории обычных людей и их неудач, и сегодня он ответит на любые вопросы из зала — конечно же, сведя всё к нескольким истинам, которые он из раза в раз повторяет во всех беседах, выступлениях и интервью. Первая истина — он с детства изолирован от других, всю жизнь был и остается аутсайдером, который знает, что у каждого есть история, и ему важно её вытащить — потому что, если он не расскажет эти истории, их не расскажет никто. Вторая — он умеет доставать из людей эти истории, потому что родился в семье портного-эмигранта, вырос в ателье, и это научило его всё слышать и хорошо одеваться, что позволяет разговаривать с кем угодно. Третья — в своей работе он всегда щепетильно ищет ответ на один простой вопрос: каково быть вами? Как вы справляетесь с вашими неудачами, проигрышами, тем, что вас презирают или неверно поняли? Чем вы это компенсируете? «Большинство людей поглощены только собой, — сказал мне как-то Тализ. — Они никогда не подумают о вас. Но я подумаю».

Гэй родился 7 февраля 1932 в Оушен-Сити, штат Нью-Джерси, в семье итальянских эмигрантов. Родной город он запомнил консервативным, протестантским и правым: алкоголь под запретом, на океанский пляж нельзя выйти без рубашки, всё подчинено религиозным порядкам, на улицах действует ячейка Ку-Клукс-Клана. Именно здесь Тализ сформировался как рассказчик, убеждённый, что долг автора — искать маленькие истории и видеть за ними большой контекст. Он и сам взрослел на фоне большого контекста: шла Вторая мировая война, папины братья воевали в Италии в армии Муссолини, а патриотическое, преимущественно ирландское население Оушен-сити малочисленных итальянцев ненавидело и относилось как к грязи. К тому же далёкая война пронизывала каждодневный быт: товары продавались по талонам, юноши уходили на фронт, а фонари на променадах закрасили чёрным цветом, чтобы их не было видно с немецких подлодок, которые в 1942 году добрались до американских территориальных вод. В социальной изолированности, во взрослении внутри меньшинства, в отчуждённости Тализ нашел свою суперсилу — стал наблюдателем, который жадно ищет истории потерь и неудач.

Гэй с родителями — отцом Джозефом и матерью Кэтрин — на набережной в родном Оушен-Сити, штат Нью-Джерси, США.

Его семья держала магазин женской одежды и ателье мужских костюмов, которые Тализы открыли с двух сторон выкупленного ими здания разорившейся местной газеты на главной улице города. Жили там же, на втором этаже — Тализ до сих пор помнит высокие офисные ступеньки и комнаты, где раньше стояли огромные наборные станки. Каждый день после уроков в католической школе Гэй помогал папе и маме в их магазинах и слушал. К маме за красивыми платьями приходили взрослые обеспеченные дамы: жёны владельцев и дилеров автоцентров, чиновников, директоров школ и предприятий. Сами мужчины шли к папе. Они слонялись по городу, заходили на примерку и рассказывали про свою жизнь — переживания, неудачи, открытия, сплетни.

Тализ говорит, что освоил жанр интервью, наблюдая за мамой и её общением с клиентами — научился у неё слушать заботливо, с терпением, принятием и почтением. И — не перебивать, когда люди не могут объясниться, потому что именно в такие моменты они лучше всего раскрываются: паузы, заминки, переключения темы могут рассказать больше любых слов. В сфере обслуживания, объясняет он, всегда есть элемент определённого раболепия — даже если с тобой общаются не слишком любезно, ты должен быть исключительно вежлив, потому что эти люди дают тебе деньги. Это были уроки от мамы, бизнесвумен, которая содержала семью — папа был художником, творил и не умел продавать. Но у него Гэй научился быть портным — работая не с тканями, но с фактурой, сшивать реальные истории так, чтобы они читались как единое литературное произведение — журналистский рассказ. Тализ так и говорит: «Как журналист, я портной».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Дух большой воды Дух большой воды

Почему индейцы боятся «Большой воды» и уходят все глубже в лес?

Вокруг света
Железные герцогини Железные герцогини

Тренды рынка самых дорогих классических автомобилей мира

RR Люкс.Личности.Бизнес.
Советский провенанс: почему ландшафтный дизайн в России никак не выберется из 1980-х Советский провенанс: почему ландшафтный дизайн в России никак не выберется из 1980-х

Как владельцы загородной недвижимости еще находятся в плену яблонь и огородов

Forbes
Опять двадцать пять Опять двадцать пять

Какие тренды будут изменять жизнь во второй четверти XXI века

Men Today
Редкие земли не долетают до производства Редкие земли не долетают до производства

О важности развития отрасли производства редких и редкоземельных металлов

Монокль
«Поток»: история создания, сюжет и психологический анализ мультфильма, номинированного на «Оскар» «Поток»: история создания, сюжет и психологический анализ мультфильма, номинированного на «Оскар»

Чем же так интересен мультфильм «Поток»?

Psychologies
Вячеслав Дусмухаметов: За этот сериал мы попадем в рай Вячеслав Дусмухаметов: За этот сериал мы попадем в рай

Продюсер Вячеслав Дусмухаметов — о производстве полнометражных фильмов

Ведомости
Новый виток Новый виток

Стася Милославская о непростых съемках на зимней натуре, северном сиянии и любви

Grazia
Кассандра жжет Кассандра жжет

«Мисс Остeн» — юбилейная премьера на BBC One

Weekend
Прежде чем спорить, давайте считать Прежде чем спорить, давайте считать

Эксперты разошлись во мнениях о драйверах и тормозах российской экономики

Деньги
«Служебный роман» наоборот: как влюбить в себя начальника (профессионально, конечно!) «Служебный роман» наоборот: как влюбить в себя начальника (профессионально, конечно!)

Какими качествами обладает идеальный сотрудник?

Maxim
Инна Ульянова: «Мы, женщины, любим обманываться» Инна Ульянова: «Мы, женщины, любим обманываться»

«Ее Маргарита Павловна чуть было не погубила всенародно любимый фильм»

Коллекция. Караван историй
Ai-Da ИИ Ai-Da ИИ

Робот-вундеркинд или пустышка

Weekend
Жизнь после жизни: цветок и плод Жизнь после жизни: цветок и плод

Как на месте угасающего цветка начинает своё развитие плод

Наука и жизнь
На суверенитет побрызгали живой водой На суверенитет побрызгали живой водой

Промышленность успешно использовала условия вынужденной протекционистской защиты

Монокль
Почему рацион японцев считается таким полезным Почему рацион японцев считается таким полезным

Как японская традиционная диета влияет на продолжительность жизни?

ТехИнсайдер
Идеальный возраст для пластики: мнение хирурга Идеальный возраст для пластики: мнение хирурга

Существует ли идеальный возраст для пластики? Спросили у хирурга

VOICE
Как правильно отвечать газлайтеру: 4 фразы, которые поставят манипулятора на место Как правильно отвечать газлайтеру: 4 фразы, которые поставят манипулятора на место

Фразы, которые помогут защититься от нападок газлайтера

Psychologies
Семь причин ломкости ногтей Семь причин ломкости ногтей

Неправильное питание, холод, недостаток гормонов: причины ломкости ногтей

Здоровье
Пушкин — герой карнавала Пушкин — герой карнавала

Громкая премьера середины февраля — фильм «Пророк. История Александра Пушкина»

Монокль
Гармоничное сочетание Гармоничное сочетание

Как создать гармоничное сочетание, которое уважает традиции разных кухонь?

Bones
5 типов токсичного общения: что ответить собеседнику 5 типов токсичного общения: что ответить собеседнику

По каким признакам распознать коммуникацию, нарушающую личные границы?

Psychologies
Ложь, воровство и запах козла Ложь, воровство и запах козла

14 историй о том, как великие проявляли романтический интерес

Weekend
«Сплошные уроды, еще и с двойным дном». Актер Илья Любимов о «Пророке», Жуковском, гениальности и «новых героях» «Сплошные уроды, еще и с двойным дном». Актер Илья Любимов о «Пророке», Жуковском, гениальности и «новых героях»

Актер Илья Любимов — о плате за гениальность и упрощении поп-культуры

СНОБ
Вклады в жалобах Вклады в жалобах

Почему растут жалобы на начисление процентов по вкладам и их рекламу

Ведомости
Александр Талыпов: «Риск получения тяжёлой черепно-мозговой травмы значительно выше при падении на затылок и ударе в область виска» Александр Талыпов: «Риск получения тяжёлой черепно-мозговой травмы значительно выше при падении на затылок и ударе в область виска»

Как понять, насколько пострадал упавший человек? Какие бывают травмы головы?

Здоровье
Движение вверх Движение вверх

Краткая история лифтов

Men Today
Капризы моды в храме науки Капризы моды в храме науки

Казалось бы, в сфере науки просто нет места моде. Но так ли это?

Знание – сила
«Турецкие войны России: Царская армия и балканские народы в XIX столетии» «Турецкие войны России: Царская армия и балканские народы в XIX столетии»

Каким было отношение населения Румелии к российской армии

N+1
Связанные одной целью Связанные одной целью

Можно ли в одном организме объединить несколько разных существ?

Вокруг света
Открыть в приложении