Нефть одна, а мира — два
Нефть, энергия, деньги — всё это мимо морали. Однако мораль влияет на то, какой след после себя их обладатели оставляют
Американский экономист, профессор с русской фамилией Ергин знает про углеводороды больше, чем президенты нефтяных концернов. И даже чем главы нефтедобывающих стран. Про предмет своего изучения он написал не одну книгу. Билл Гейтс отнёс «Квест» Дэниела Ергина к важнейшим книгам в своей жизни, а Вагит Алекперов написал предисловие к переводу «Добычи».
Успеху Ергина способствуют его таланты литератора-баталиста и литератора-портретиста. Вот, скажем, как рисует он жизнь в Америке во время первой нефтедобычи. Коренные жители «…смотрели на ажиотаж и сутолоку и на мошенников и вспоминали тихие пенсильванские холмы до того, как в эту жизнь ворвалась нефть. Они удивлялись тому, что человеческая натура может так быстро измениться и унизиться под воздействием навязчивой идеи богатства. “Озабоченность насчёт нефти и земли стала уже эпидемией, — писал редактор местного издания в 1865 году. — Она охватила людей всех сословий, возрастов и состояний… Земля, аренда, контракты, отказы, сделки, соглашения, проценты — это всё, что они теперь понимают... Суд бездействует, адвокатура развращена, общество расколото, святилище заброшено”».
Картина знакома любому русскому, пережившему 1990- е, — и вполне сравнима с батальными сценами из «Войны и мира» (кстати, крушение пенсильванского мира пришлось на годы, когда Толстой писал свой роман). Именно тогда возник Джон Рокфеллер — сухопарое исчадие ада (американские мамы им пугали детей), бесчувственный автомат с акульей хваткой, который сперва ласково делал конкурентам предложение о продаже, а если те не соглашались, безжалостно их уничтожал. Ергин рисует портрет Рокфеллера в стилистике портрета Победоносцева кисти Репина. Вот глава Standard Oil, самой богатой корпорации планеты, донашивает костюмы до дыр. Его отстранённость, холодность и проницательный взгляд лишают присутствия духа любого. Как сказал человек, впервые Рокфеллера увидевший: «Я полагаю, ему 140 лет, и, должно быть, ему было 100 лет, когда он родился». В кругу семьи за чаем Рокфеллер развлекается тем, что кладёт на нос печенье и, подбрасывая, ловит ртом (сцена для Голливуда). А гостям поместья «Форест-Хилл» Рокфеллер высылает