Назад из будущего: как в Южной Корее возрождают традиции
Реновации, инновации, небоскребы, роботы, смартфоны, беспилотные поезда… Люди так увлеклись технологиями нового тысячелетия, что забыли о традициях!
С точки зрения жителей Южной Кореи, это катастрофа: нация становится безликой. Поэтому корейцы все чаще возвращаются в прошлое.
Таксист высадил меня, уверяя, что это центр Сеула. Вдоль узкой сельской дороги — двухэтажные домики. На изогнутых крышах — выпуклая черепица в два-три слоя. Из труб идет дым. Пахнет тушеными бобами. На массивных дверях иероглифы. Это тексты буддистских песнопений на счастье. Улица переходит в крутую лестницу, ведущую вниз, в другую часть деревни: дома «растут» по склону холма.
Всего 10 минут назад я спускалась на скоростном лифте с 15-го этажа «Хилтона», где в каждом номере унитаз с подогревом и сенсорная панель управления светом, телевизором и жалюзи. Проезжала через лабиринт транспортных развязок, по которому сновали Hyundai и Kia. А вокруг торчали прямоугольные, овальные, асимметричные высотки, светились и мигали вывески Samsung, Olympus… Параллельная реальность.
Сеульский Сеул
— Откуда взялась деревня в центре столицы? — спрашиваю женщину, вышедшую из дома на высокое каменное крыльцо. На ней красный ватный кафтан и такие же шаровары.
— Подобные деревни разбросаны по всему городу. Им по 600 лет. Наш поселок — Букчон-Ханок. Словом «ханок» мы называем традиционные корейские дома. Зайди посмотри, — улыбается женщина.
Я пересекаю захламленный дворик: пустые цветочные горшки, чугунки, деревянные ящики.
— Ботинки сними, — командует хозяйка. Ее зовут Мелинда Хе Сун Чхой — «чистая и свежая» в переводе с корейского. — У нас не принято заходить в дом в обуви.
Снимать ботинки не хочется. Осень, температура +5 °C, а из двери дома совсем не веет теплом.
— Не замерзнешь. Отопления нет, зато пол теплый. Ондоль, — объясняет Мелинда.
Корейцы с первых веков нашей эры обогревали жилье снизу. Эта система называется ондоль. Ханоки строили на каменных столбах. Под полом закрепляли каменные плиты, ниже, прямо на земле, сооружали очаг. Снаружи низ постройки по периметру обкладывали камнями, чтобы ветер не гулял под домом, и оставляли небольшой лаз к очагу. Разводили огонь, дым поднимался вверх, нагревал плиты под полом и выходил через трубу в противоположной части здания. В этом же очаге готовили еду. В современных квартирах Сеула древняя отопительная система переродилась в пол с подогревом. Тем не менее корейцы в деревнях до сих пор используют ондоль.
У Мелинды в ханоке нет диванов и кроватей. Из мебели — один шкаф, сундучки и низкие столики из черного дерева с перламутровой инкрустацией. Корейцы спят прямо на полу, подстелив матрац или простыню. Как в прошлом.
— В детстве я жила в похожем доме в другой деревне. После смерти родителей продала его и уехала в Канаду. Провела там 20 лет. Теперь вот перебралась сюда, — рассказывает Мелинда. — Мы с мужем немолоды. Нам больше нечего делать на чужбине.
В 1965 году началась массовая эмиграция корейцев в Новый Свет. В первую очередь переселялись в США. Граждане Южной Кореи бежали в счастливое будущее от диктатуры, экономической нестабильности, напряженных отношений с северным соседом. В 2009-м число корейских эмигрантов в США превысило миллион человек. На чужой земле корейцы быстро приобщились к западному образу жизни, многие приняли христианство.
— Я тосковала по дому все эти годы, — говорит Мелинда. — Никогда не забывала, что родилась в Сеуле. Вот, даже этот национальный костюм с собой возила в Канаду, там носила его в холод.
— А ваши дети тоже здесь?
— Нет. Обе мои дочери родились в Канаде и считают себя западными женщинами. По-корейски вообще не говорят… Ну ничего. Настанет день, и мои дети тоже вспомнят, кто они. Корейская культура — это ген. Проявится рано или поздно.
Мелинда сдает комнаты. Совсем недавно ее ханок, который она называет Иут («сосед»), намекая на гостеприимство корейского народа, пользовался спросом у иностранцев: малайцев, китайцев, американцев. Теперь потянулись сеульцы. Хозяйка учит их готовить традиционные блюда.
— Моя мама жарила мне на завтрак водоросли, варила рисовый суп. Сидели на полу возле низкого столика. Запивали юджей — цитрусовым чаем… Целый ритуал. Вот к этому я и приучаю молодых корейцев. Как иначе понять, кто ты, если не через национальную кухню? — рассуждает Мелинда.
Бутерброд по-корейски
Ярко освещенная комната. Стены из глиняных блоков в деревянных рамках. За полированными столами тесно в ряд сидят корейцы — все без обуви. Когда кто-нибудь встает в туалет, уборщица выдает резиновые шлепки. Это сельско-сеульская забегаловка «Тэлимджун». Меня привела сюда знакомая кореянка Кайла. На нашем столе уже нет свободного места. А официанты все подносят разнокалиберные миски с рисом, капустой кимчи, грибами, свининой, сушеными водорослями, тыквенным супом, тофу…