«Мы жили в кино»: Эйдельштейн и другие актеры о фильмах Романа Михайлова
До 25 мая в эксклюзивном прокате «Зотов.Кино» можно увидеть ленту Романа Михайлова «Надо снимать фильмы о любви», приуроченную к выставке «Любовь в авангарде». Полина Прибыткова поговорила с актерами, работавшими с самым загадочным российским режиссером
Всего за два года Роман Михайлов — математик, брейк-дансер, писатель и герой проекта «РБК Визионеры» — успел заслужить звание «главного инди-режиссера» страны и сделать то, на что у других уходят десятилетия: снять семь полнометражных картин, каждая из которых стала событием.
Две из них — «Надо снимать фильмы о любви» и «Жар-птица» — вышли в 2024 году и снимались в Индии с одним актерским составом. В «Зотов.Кино» до 18 мая проходит эксклюзивный прокат «Надо снимать фильмы о любви» в параллельной программе выставки «Любовь в авангарде. Михаил Матюшин и Елена Гуро».
О съемках, о методе Михайлова и о том, как их трансформировал этот опыт, рассказывают Марк Эйдельштейн, Мария Мацель, Дарья Брюханова и Александра Киселева.
Знакомство
Марк Эйдельштейн: Рома — режиссер, с которым я сам искал знакомства. Я очень боюсь так делать и верю в то, что если встреча должна произойти, она обязательно случится и без искусственного подстраивания. Но с Ромой получилось по-другому. Мой друг, соратник и коллега Микита Воронов поделился, что прочитал книгу «Дождись лета и посмотри, что будет» и она его восхитила. Я очень доверяю вкусу Микиты, поэтому попросил его поделиться книгой. В двенадцать часов ночи я перешел по закрытой ссылке, и утром, когда уже рассветало, просто офигел.
Я понял, что мой мир перевернулся, потому что это был другой жанр, другой язык, которого я никогда не видел и не слышал, образы, которых я даже представить себе не мог, полное попадание в мои сны, мое ощущение жизни и пространства.
И я начал всем рассказывать об этом исключительном опыте. И Маша Мацель сказала: «О, так это же Рома, я у него снималась недавно». Я говорю: «Что? Он режиссер?» Она отвечает: «Да, конечно, он сейчас со мной в главной роли снял фильм «Отпуск в октябре». Я: «Ты серьезно? А почему ты мне про это не рассказывала, блин, Мань?..» Она говорит: «Да он такой андерграундный, про него никто не знает. Там вообще были странные съемки, все на энтузиазме». Я спрашиваю: «А он что, студент?». Она: «Нет, какой студент? Он профессор математических наук, какой-то волшебник, маг. Но я не знаю, что из этого выйдет, правда». Я говорю: «Сведи меня с ним, пожалуйста, я хочу с ним пообщаться». Маша дала мне номер, и я написал.
Рома позвал меня на пробы на «Наследие». Они проходили в Доме кино, которого сейчас уже нет, в актовом зале. Было очень страшно, потому что Рома звал всех на сцену и просил импровизировать. Мои пробы получились отвратительные.
Потом мы пошли в другой зал и просто начали разговаривать — 25 подростков, Рома, Фрол (Фрол Фролов, актер), Федя Лавров (актер). Говорили о философии, любимой литературе, музыке. Потом Рома включил, кажется, Prodigy, и мы все вместе танцевали. А после я узнал, что меня никуда не утвердили. Очень расстроился и подумал, что не судьба. Зато у меня теперь были Ромины книги и фильмы, и я мог жить в этой вселенной, даже если он меня в нее не пригласил. Потому что меня пригласила сама вселенная.
Я понял, что мой мир перевернулся, потому что это был другой жанр, другой язык, которого я никогда не видел и не слышал.
Маша Мацель: Из-за того, что я прочитала Ромины рассказы и ввелась в спектакль «Сказка про последнего ангела» по его произведениям еще до знакомства с ним лично, у меня уже сложилось представление о внутреннем мире этого человека. Поэтому при встрече меня не особо поразило то, как он выглядел и как разговаривал. Помню, когда прочитала его произведения, просто выпала в осадок от того, как они удивительным образом резонируют и с моим собственным детством, с моими ощущениями. Это, наверное, культурный код, вшитый в нашу реальность, который отзывается во мне, несмотря на то, что Рома в два раза старше.
Александра Киселева: Рома нашел меня на просторах интернета. Он искал актрису, которая умеет профессионально танцевать, и, как выяснилось позже, смотрел со мной сезон «Танцев» на ТНТ. Мне пришло письмо от продюсера, что Роман Михайлов хочет пообщаться, — это было большим счастьем, про Рому уже тогда ходили слухи, что это нечто новое и уникальное. Мы созвонились по зуму, познакомились, и Рома сказал: «Ну все, я чувствую, что нам надо встретиться».
Мы встретились в индийском кафе, пообщались, он предложил сделать пробы, но с условием, что если сцена получается, то войдет в будущий фильм. Помню, как мы сняли сцену, потом еще какой-то отрывочек. Заканчивается съемочный день, и Рома держит долгую паузу. Обычно в кино как принято — сходил на пробу, услышал «мы вам перезвоним», и после уже не ждешь никакого ответа. Здесь же я понимала, что Рома действует не по правилам и ответ должен поступить сейчас. А он молчит. Я уже не знала, куда себя деть. В конце смены, когда уже все отдыхали, переодевались, Рома подошел ко мне и сказал: «Саша, я приглашаю тебя в свое кино».
И с этого момента началась наша подготовка к роли. И если вначале Рома искал актрису, которая умеет танцевать, то когда мы приехали в Индию, он сказал: «Саша, я хочу, чтобы ты вообще в Индии не танцевала. Я хочу открыть тебя с другой стороны». И я, как человек, у которого переход из танцовщицы в актрису был долгий, очень благодарна ему за эти слова.
Обычно в кино как принято — сходил на пробу, услышал «мы вам перезвоним», и после уже не ждешь никакого ответа.
Дарья Брюханова: Я помню, что было очень поздно. У меня закончились пары, мы с подружкой поехали на йогу. Тут Марк пишет: «Даша, срочно запиши пробу, именно сейчас, ничего особо про себя не рассказывай, просто поговори о том, что тебя волнует сегодня». Мы приезжаем на йогу, записываем эти пробы ужасные, где я стою в туалете, музыка какая-то звучит, и я что-то непонятное несу про Миру, собаку моего друга Славы Копейкина, с которой тогда жила.
На следующий день ко мне приезжает Марк, просит срочно поставить камеру и записать, как мы болтаем. Потом просит подождать пять минут и говорит: «Сейчас будет созвон с режиссером». Я до последнего не понимала, что происходит, какой проект, какие пробы, с каким режиссером. Он наводит камеру, я смотрю, а по ту сторону экрана сидит какой-то чувак и играет в покер. «Ну что, хочешь в Индию? На третьем курсе учишься? А тебя отпустят? Хочешь сниматься в кино?» — «Конечно, хочу!».
Индия
Александра Киселева: Когда мы получили билет «Москва — Дели», все были в шоке, потому что до последнего не верили, что эта поездка случится. Все казалось каким-то далеким и другим. Это был один из самых удивительных периодов в моей жизни. Мы провели там около трех недель, отпраздновав Новый год. За это время сняли два фильма: «Жар-птицу» и «Надо снимать фильмы о любви». Общение, разговоры, взаимодействие сильно нас поменяли. Как и взгляд на совершенно другую культуру — другое отношение к смерти, к жизни; дети, которые ходят по улицам босиком абсолютно счастливые. По сути, у них нет ничего, к чему мы привыкли, но они счастливы.
Пространство меняет все. Если что-то в кино Михайлова идет не так, оно, на самом деле, идет правильно. На этом и строится весь метод, в этом вся суть. Не получается — мы в корне это меняем, значит, пространство подсказывает, что сейчас конкретно этот момент не вписывается в кино. Это поразительно, ты правда соединяешься и с партнерами, и с режиссером, и с пространством, работаешь с чем-то ритуальным. Это чуть-чуть магия. Не чуть-чуть, это магия абсолютная. Только чтобы ее достичь, надо внутренне много работать.