Мальчик Апрель и резные листья
История о том, насколько по-разному родители могут видеть сильные и слабые стороны своего ребенка
Пришла мама с ребенком-аутистом девяти лет. Нарушения явные: в незнакомом месте мальчик откровенно нервничает, сидя на стуле, раскачивается, в глаза не смотрит, повторяет чужие слова.
— Как тебя зовут?
— Как тебя зовут.
— Хочешь игрушку?
— Хочешь игрушку.
Ни в какой осмысленный диалог не вступает.
— Простите, — говорю я маме, – но я с аутизмом не работаю, это отдельная область, а я просто не умею, не знаю методик.
— Да, я знаю, что не работаете, — быстро говорит мама. – Я про другое спросить.
Мальчика зовут Апрель. Растит его мама одна. Чуть-чуть помогают ее родители, но они аутиста побаиваются, не понимают, как с ним обращаться (у него бывает нечто вроде припадков, когда он мечется и кричит), и однозначно предпочитают двух здоровых младших внуков, племянников моей посетительницы. Муж ушел, когда стал ясен диагноз ребенка и прогноз, но и до этого жили не так чтоб в любви и понимании: ни жене, ни сыну он особенного внимания не уделял, и моральной поддержки она от него никакой не видела. Впрочем, он работает и какие-то деньги на ребенка дает, и видится с ним регулярно, но вот если на какие-то занятия его сводить или на общий праздник съездить, где родители с такими детьми собираются, — отказывается наотрез.
Что тут можно сказать? Только «присоединяться» в рамках гуманистической психотерапии и сочувствовать. Я и сочувствовала, насколько у меня самой это получается.
Спросила, что умеет Апрель. Выяснилось, что может одеться в знакомую одежду (в незнакомую — категорически отказывается), застегнуть пуговицы, даже завязать шнурки, но почему-то сам не раздевается. С туалетом все в порядке, очень любит умываться и вообще текущую воду. Можно открыть кран — он будет час стоять и смотреть. С пяти лет знает буквы и цифры, умеет и любит их писать. Рисовать, напротив, не любит. В его активном словаре всего несколько слов типа «дай», «нет», «пить», но услышанные по телевизору диалоги или рекламу он может воспроизводить целиком. Любит слушать одни и те же книги (около полутора десятков) и легко продолжает их сам с любого места. Матери кажется, что по крайней мере иногда Апрель использует услышанное сознательно, по теме, для коммуникации, но занимающиеся с ним специальные педагоги этого не подтверждают.
Маленькая семья не замыкается в своем несчастье. Много всяких занятий, встреч, тематического общения. Мама активно собирает полезную информацию в интернете, пытается что-то применять.
— Есть результаты?
— Есть, конечно! Недавно он сам стал есть, сразу и ложкой, и вилкой, и даже ножом может отрезать, а раньше я его кормила.
Чем Апрель занимается в свободное время?
Смотрит мультфильмы, ломает на мелкие кусочки палочки, которые сам собирает на улице, пишет длинные ряды цифр, любит вырезать маленькими ножницами, но вырезает всегда только листья — мать достает из сумочки и показывает мне бумажный кленовый листок, очень похожий на настоящий.
— Мы в классе делали большой осенний коллаж, — говорит она. – Там было дерево с его листьями. Получилось очень красиво, всем понравилось: и детям, и родителям, и педагогам. А он почему-то заорал и все разрушил, прямо в мелкие клочки разорвал…
— А почему Апрель?
— Муж так назвал.
Я не стала ничего уточнять, так как тема отца Апреля и его ухода из семьи для нее явно все еще сильно и отрицательно эмоционально заряжена.
Довольно пустые советы, довольно пустые слова ободрения на прощанье.
— До свидания, Апрель.
— До свидания, Апрель, — отвечает мне мальчик.
Ушли. Я вздыхаю с облегчением. Я так и не поняла, что, собственно, эта женщина хотела узнать. Может быть, она просто устала и ей надо было выговориться.