Татьяна Устинова: «Я научилась слушать»
С автором популярных детективов, сценаристом и телеведущей Татьяной Устиновой мы говорили накануне ее дня рождения 21 апреля. Согласись, хороший повод, чтобы расспросить именинника об итогах года, достижениях, планах? А похвастаться действительно есть чем. Программа «Мой герой» на канале ТВ Центр, которую ведет Татьяна Устинова, остается любимой и востребованной у зрителей уже 9 лет. «Мы в нашей программе пытаемся разговаривать о чем-то имеющем смысл, и, видимо, на людей это производит хорошее впечатление, – объясняет такую популярность Татьяна. – В мире в принципе существует дефицит разговора человека с человеком посредством речевого аппарата, а не посредством дигитальных устройств».
Татьяна, наверное, хороший, живой разговор не рождается спонтанно. Как обычно проходит работа над выпуском программы?
У нас работают суперпрофессиональные редакторы. Ведь это только впечатление такое, что я просто сижу и задаю вопросы. Но есть сценарий, все продумывается до мелочей. И до начала записи программы мы с редакторами посвящаем полчаса-час разговору о герое, с которым предстоит встреча. Какой он, что нам в нем нравится, и самый мой любимый вопрос, который мы задаем друг другу перед мотором: «За что мы его будем любить?» В итоге после программы возникает такое горячее чувство интереса, что мы с героем еще долго не можем расстаться, продолжаем разговор в коридоре, потому что много чего еще друг другу не сказали. И когда после этого собираемся нашей командой в редакторской, думаем: «Вот это гость, вот это подарок судьбы!» А шли мы на запись программы убежденные, что это не слишком интересный человек. Нас в этом убедили предыдущие интервьюеры, которые с ним общались. Но, может, тогда человек был не в настроении, плохо себя чувствовал, или, может, журналист с ним не очень бережно разговаривал, и в итоге мы видим ерунду на выходе, а главное, читая это, делаем свои не совсем корректные выводы о человеке.
Программа «Мой герой» недавно была удостоена «ТЭФИ». Для вас вообще важны награды?
Важны, и так было всегда – и в детстве, и в школе, и на работе. Я не понимаю людей, которые говорят, что им ничего не нужно, важна только работа. Когда мне дают что-то, что выражает всеобщее признание, особенно признание профессионального сообщества, это для меня крайне важно. Когда мы получили эту награду, вся команда была счастлива до слез. Мы все поздравляли друг друга, все подержали статуэтку в руках, пофотографировались с ней. В общем, наша награда была вся зацелована и облита слезами умиления и радости.
Что вам дал такой длительный опыт работы телеведущей?
Всю жизнь была убеждена, что не умею слушать. Все время перебиваю, потому что мне хочется высказать свое мнение – у любого писателя на любой счет есть свое мнение. А сейчас я научилась слушать. Это очень ценное качество в жизни.
На канале ТВ Центр регулярно выходят новые экранизации по вашим книгам. Принимаете какое-то участие в съемках?
Знаете, я когда-то давным-давно сама с собой решила, что если я хочу, чтобы мою книгу экранизировали, то отдаю права на экранизацию. То есть дальше этот вопрос уже меня не касается. Я ни по договору, ни по моральному состоянию не имею права вмешиваться в процесс. Я могу лишь потом сказать продюсеру либо режиссеру свое мнение уже по готовому фильму, который прошел на экране.
Вы как-то сказали, что в детективах всегда побеждает добро. Но часто в фильмах или сериалах мы наблюдаем неоднозначный конец. Как к этому относитесь?
Это неправильно. Даже если это роман с продолжением, когда одни и те же герои действуют в нескольких книгах, каждая из них совершенно определенным образом заканчивается, и именно тем, что зло наказано, а добро победило все. И вот это для меня очень важно. Я не могу с читателем играть в игры, заставлять его додумывать за меня, что случилось с героями. Опять же, у всякого автора, наверное, свой подход, у меня – такой – я должна наградить героев и наказать негодяев.
Вместе с вашими героями вы проживаете десятки разных жизней. Вы пропускаете через себя все, что должны чувствовать в историях герои?
Я могу судить только по себе, по своему опыту. Мне нравится, как Толстой это определил: «Можно уяснить положение, только взвесив его на внутренних весах». И я все время это делаю. Например, если я пишу какую-то трагическую сцену, я рыдаю. Когда муж приезжает с работы, а у меня так стоит кресло, что получается, я сижу спиной к двери, и я к нему поворачиваюсь, а у меня глаза, залитые слезами, он спрашивает: «Что случилось?» А я говорю: «Ты не понимаешь, ты не понимаешь, что тут произошло. Вот-вот все так плохо, ну вот так мне их жалко: она совсем одна, никого нет рядом, еще он собаку у нее отобрал…» Сейчас муж уже привык, что я могу писать и рыдать. Но ради одной его фразы я написала роман, а роман всегда пишется ради одной фразы. Он сказал: «Я всегда знал, что жена моя сумасшедшая». Я к этой фразе прилепила роман под названием «Мой личный враг».
В одном интервью вы сказали, что вы противник феминизма…
Вся эта феминистическая история мне непонятна. Моя мама родилась в 1939 году, а в 1963-м они с папой поженились. Папа был летчик-испытатель, он очень хорошо зарабатывал, у него была машина, мама получила права и водила. Мама, кстати, работала инженером на космодроме Байконур, и первый запуск, на котором она присутствовала, – это был запуск Леонова и Беляева. А можно ли приложить к моей маме историю о том, что она была подавлена мужчиной? Нет! На Байконуре были очень тяжелые условия, и всех работающих там женщин, а их было много, все мужики: военные, офицеры, военпреды, инженеры – оберегали, за ними ухаживали, старались как-то развеселить. А моя бабушка, 1915 года рождения, окончила Московский авиационный институт и всю жизнь работала в Летно-исследовательском институте инженером-техником, она занималась авиационными приборами, которые тогда проходили испытания.
Мне 56 лет, я работаю на телевидении, в книжном мире, в котором всем заправляют мужики, и я никогда не чувствую никакого ущемления, давления, сексуальных приставаний. Я не знаю, о чем говорят эти феминистические женщины, каких еще они хотят прав. Я, например, все время мечтаю с себя какие-то права сложить, и говорю я это сейчас абсолютно искренне. Мне моих прав – достаточно, и больше я не хочу, я меньше хочу.
Какой должен быть день, чтобы у вас было чувство удовлетворенности, или у вас каждый день такой?
Нет, конечно, не каждый. В основном никогда собой не довольна. Чтобы я чувствовала удовлетворенность, нужно, чтобы я была завалена работой, литературной лучше всего. И хорошо, когда ты не сидишь и не вытягиваешь из себя слова, а когда они как-то сами пишутся. Или работой телевизионной, мне она очень нравится. Я работала в жизни во многих телевизионных структурах, но такой внимательной, слаженной, близкой друг к другу команды, семьи, как здесь, я не видела никогда. Нам разрешено приходить с собаками на работу, нам можно приводить детей, если их некуда деть, есть обязательно диван, где может поспать муж, приехавший меня забрать. Мы все помним, у кого когда день рождения, у кого заболела мама, у кого там что стряслось, мы все задействованы в жизни друг друга, и это очень важно. Я страшно люблю бывать на работе. Если это день, когда есть возможность не работать, но не ругая при этом себя, то самое лучшее – это книжка, гамак или качалка, чай. А я очень люблю чай, и у меня он есть разный. Еще это речка, лес, собака. Может быть, путешествие на машине… Это все счастье!
Фото: PR.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl