Красные и белые
Донесения белогвардейцев и немцев о беседах с бойцами и командирами РККА, интернированными в Восточной Пруссии в 1920 году.
12 августа 1920 года судьба Варшавы казалась предрешённой. В ходе советско-польской войны войска Западного фронта под командованием бывшего гвардейского подпоручика Михаила Тухачевского вели успешные операции и угрожали столице Второй Речи Посполитой. «Революция пролетариата, свержение ига капитализма идёт и придёт во всех странах земли», — утверждал в тот момент лидер РКП(б) и председатель Совнаркома РСФСР Владимир Ленин.
Однако эти планы скорректировал глава польского государства — маршал Юзеф Пилсудский. 15-16 августа противник нанёс сильные контрудары по зарвавшимся войскам Тухачевского: сначала на севере — от Плоньска через Цеханув к границе с Восточной Пруссией Германской республики — в стык между 4-й и 15-й красными армиями, а затем на центральном участке — на Седльце, чтобы разнести всё южное крыло 16-й армии и далее развивать успех, наступая веером сразу на Ломжу, Дрогичин и Брест-Литовск.
Тылы и коммуникации Западного фронта оказались незащищёнными.
Буханку за коня
В считаные сутки катастрофа стала неизбежной.
17-18 августа войска Пилсудского полностью овладели инициативой и принудили врага к беспорядочному отступлению. 19-го поляки заняли Брест-Литовск, 23-го вошли в Белосток. На северном крыле фронта Тухачевского части 4-й армии, которыми командовал Александр Шуваев — бывший подполковник-генштабист и георгиевский кавалер — отошли к германской границе. Им пришлось перейти её, чтобы избежать польского плена.
Вместе с красноармейцами Шуваева на положении интернированных в Восточной Пруссии оказались кавалеристы 3-го конного корпуса военспеца Гаи Гая, а также бойцы и командиры двух стрелковых дивизий — из состава соседней 15- й армии бывшего капитана- генштабиста и героя Великой войны Августа Корка: по разным оценкам, всего от 40 до 60 тысяч человек.
«Германское командование, конечно, не могло предвидеть, что переход границы примет такие колоссальные размеры, так что, как для разоружения и конвоирования, так и для размещения в лагеря[х], никаких мер принято не было», — сообщал один из русских свидетелей. Бараков не хватало, люди располагались на ночлег прямо под открытым небом. Вместе с тем особых проблем у немецкой стороны не возникло. Так, несколько тысяч кавалеристов Гая спокойно сопровождал до места назначения лишь один взвод прусских улан. Многие красноармейцы не скрывали удовлетворения оттого, что оказались в безопасности после кровавых августовских боёв, сопровождавшихся большими потерями.
Центр содержания интернированных военнослужащих РККА находился в районе города Арис (польский Ожиш, 186 км по прямой северо-северо-восточнее Варшавы). Для питания личного состава забивали лошадей. Быстро началась импровизированная торговля с местным населением, напоминавшая огромную барахолку: коня отдавали за буханку хлеба, аршин сукна — за фунт картофеля. У многих рядовых среди личного имущества нашлись часы, кольца, портсигары и другие ценности, вплоть до ювелирных украшений. «Знаменитая красная дисциплина просто не существует, исполнение приказаний — исключительная редкость, — свидетельствовал один из наблюдателей за соотечественниками в Арисе. — Офицерский авторитет совершенно отсутствует. Комиссаров ненавидят, но боятся». Для манкирования приказаниями и распоряжениями, исходившими от начальства, красноармейцы использовали любые поводы.