Как гордыня, эго и самоуверенность мешают добиваться успеха
Бывший маркетолог American Apparel и один из самых заметных популяризаторов философии Райан Холидей в новой книге развенчивает идеологию индивидуализма и приходит к парадоксальному выводу — уверенность в себе, тщеславие и амбиции мешают нам добиваться своих целей, а смирение и скромность — помогают. Книга выходит в октябре в издательстве «Манн, Иванов и Фербер». Inc. публикует отрывок из книги.
Опасность ранней гордыни
Торжествующий восемнадцатилетний Бенджамин Франклин вернулся в Бостон. Он сбежал из этого города семь месяцев назад. Самодовольный, в новом костюме, при часах и с кучей денег, он похвалялся перед всеми, с кем сталкивался, включая старшего брата, которого особенно надеялся впечатлить. Это было позёрство юноши — всего лишь типографского работника из Филадельфии. На встрече с Коттоном Мэзером, одним из самых уважаемых горожан и бывшим оппонентом, Франклин быстро показал, насколько смешно раздуто его юношеское эго.
Они шли по коридору, и Мэзер внезапно перебил Франклина: «Пригнись!» Бенджамин был так увлечён, что не успел среагировать и врезался лбом в балку низкого потолка. Мэзер отреагировал прекрасно — он криво усмехнулся: «Пусть это будет предостережением для тебя: не всегда стоит держать голову высоко. Пригибайся, молодой человек, пригибайся, пока ты идёшь через этот мир, — и немало серьёзных ударов минует тебя». Христиане верят, что гордыня — это грех, потому что она ложь: она убеждает, что люди лучше, чем на самом деле, чем их сотворил Господь. Гордыня ведет к высокомерию, а затем уводит от смирения и близости к людям. Не нужно быть христианином, чтобы понять эту мудрость. Достаточно беспокоиться о будущей карьере, чтобы понять: гордость, пусть даже за реальные достижения, отвлекает и обманывает. Литературный критик Сирил Коннолли как-то сказал: «Боги всегда называют многообещающими тех, кого хотят уничтожить».
За 25 столетий до этого греческий поэт Феогнид писал своему другу Кирну: «Гордость — первейшее зло, которым разят человека Боги, решив из-под ног почву отнять у него». И тем не менее мы продолжаем вздымать это знамя! Гордость притупляет самый нужный для успеха инструмент — разум. Она снижает нашу способность учиться, быть гибкими, строить взаимоотношения.
Страшнее всего, что это, как правило, происходит в начале жизни или когда мы приступаем к чему-либо с тщеславием новичка. Только позже вы понимаете, что тот удар по голове был бы как раз самым меньшим риском. Гордость берёт мелкое достижение и заставляет нас ощущать его значительным. Она улыбается нашей смекалке и гению, словно продемонстрированное нами — лишь намёк на то, что ещё будет. С самого начала она вбивает клин между нами и реальностью, тонко или не особо тонко меняя наше восприятие и того, что есть, и того, чего нет. Именно эти категоричные мнения, лишь слабо подкреплённые каким-то достижением, заставляют нас устремиться к заблуждениям или к чему-то худшему.
Гордость и эго говорят:
— Я предприниматель, потому что начал собственное дело.
— Я выиграю, потому что сейчас лидирую.
— Я писатель, потому что я что-то опубликовал.
— Я богат, потому что у меня есть сколько-то денег.
— Я особенный, потому что меня выбрали.
— Я важен, поскольку думаю, что так должно быть.
Мы порой все потворствуем созданию приятных формулировок такого рода. Но, похоже, каждая культура порождает свои фразы-предостережения. Не пересчитывайте цыплят, пока они не вылупятся. Не готовьте соус, пока не поймана рыба. Чтобы приготовить кролика, его тоже нужно сначала поймать. С дичи, убитой словами, шкуру не снимешь. Замахнётесь на вес не по силам — получите травму. В основе любого грехопадения лежит гордость.
Давайте назовем эту позицию честно: обман. Если вы делаете работу и тратите на неё время, вам незачем обманывать, незачем стремиться компенсировать затраты.
Гордость — умелый захватчик. Джон Рокфеллер, будучи молодым, по ночам разговаривал сам с собой. «Когда вы только начинаете, — произносил он вслух или записывал в дневнике, — то решаете, что уже стали предпринимателем. Будьте настороже, а то потеряете голову». В начале карьеры он в определенной степени преуспевал. У него была хорошая работа, он скопил денег и делал какие-то инвестиции. Если учесть, что отец Джона был аферистом, то путь, на который вступил его сын, можно считать верным.
Понятно, что в какой-то момент у Рокфеллера начала пробиваться удовлетворённость своими достижениями и траекторией движения. И когда банк отказал ему в кредите, он прокричал: «Однажды я стану самым богатым человеком на свете!» Можно считать, что Рокфеллер был единственным человеком в мире, который сказал это, а потом действительно стал самым состоятельным на планете. Но на него одного приходятся дюжины неадекватных придурков, которые заявляли то же самое и искренне верили сами себе.