ForbesСтиль жизни

Хорошая родословная

Провенанс способен на многое: создать реликвию, скомпрометировать шедевр или превратить предмет обихода в коллекционную ценность.

«Заработайте репутацию, и она будет работать на вас» — цитата приписывается Джону Рокфеллеру. Высказывание, по-моему, прекрасно применимое к предметам искусства и коллекционирования. В данном случае репутацией предмета выступает его провенанс: под этим термином на арт-рынке понимают происхождение, историю владения и продаж предмета.

Провенанс, если он известен и хоть сколько-нибудь примечателен, — вещь весьма любопытная. Во-первых, это один из ключевых факторов, влияющих на рыночную стоимость предмета. Сторонники так называемого гедонистического подхода к оценке доходности произведений искусства включают провенанс в число важнейших характеристик, напрямую влияющих на результат. Нередко (и особенно сейчас) он значит даже больше, чем громкое имя автора или бренда, возраст, состояние или размер произведения. А далее — и это «во-вторых» — начинается интересное: влияние провенанса далеко не однозначно.

Арт-рынок знает случаи, когда предметы с испорченной репутацией (происхождение из запятнанного источника, связь с негативным событием), несмотря на высочайшее качество, теряли привлекательность в глазах покупателя и падали в цене. Продавались они хуже, чем схожие, но не отмеченные печатью трагических событий. Вспомнить хотя бы коллекционные ценности русских аристократов — русское искусство, предметы из коллекции Эрмитажа, национализированные после революции. В период с 1921 по 1939 год было продано 1,4 млн предметов, а выручка составила около 81 млн рублей. Очень скромная цифра с учетом качества предметов. Другой пример — произведения искусства, связанные с именем маршала Геринга и фактами нацистского владения: работы мастеров импрессионизма, дадаизма, кубизма, фовизма, сюрреализма, экспрессионизма и баухауса, «изгнанные» в свое время из стен крупнейших музеев Германии.

На другой чаше весов, разумеется, — позитивные истории, когда провенанс становится безоговорочным знаком качества. Скажем, если предмет некогда числился в фондах крупного музея, это мгновенно придает ему вес — предполагается, что перед нами выдающееся произведение искусства. Аналогично — если был частью коллекции знаменитости (здесь главенствует сентиментальный фактор), сыграл заметную роль в мировых событиях или является ярким символом эпохи. Едва ли не решающее значение приобретает провенанс при покупке в послевоенное время (по сути, с момента активного развития международного арт- и аукционного рынка). Из последнего — «Супрематическая композиция» Казимира Малевича 1916 года, бывшая в свое время в экспозиции Городского музея Амстердама (Стеделейк Музеуме). Полотно попало на торги в результате одного из реституционных споров и в 2008 году было продано на аукционе Sotheby’s за $60 млн, а в мае 2018 года картина поставила новый рекорд для работ Малевича: $85,81 млн, уже на Christie’s.

В целом считается, что провенанс может скорректировать цену предмета в среднем на 15% — как в одну, повторюсь, так и в другую сторону, но в любом случае лучше, если провенанс известен. Вещь вообще без истории в наше время — как человек без репутации. Он может похвастать самыми выдающимися качествами, но без рекомендации со стороны в высшую лигу будет не вхож.