Фантазии искусственного разума: способен ли ИИ на подлинное творчество или обречен оставаться эпигоном?
Нейросети демонстрируют впечатляющие успехи в создании художественных текстов, музыки, живописи, считает Татьяна Цвигун, кандидат филологических наук, советник при ректорате по вопросам русского языка и развитию гуманитарного образования Балтийского федерального университета им. И. Канта. Специально для «Сноба» филолог рассуждает о том, может ли машина выйти за рамки создания заданных образцов и привнести в искусство что-то принципиально новое.
В последнее время, сталкиваясь с проблематикой искусственного интеллекта, мы все чаще задаемся вопросом: может ли машина создавать по-настоящему оригинальные, новаторские тексты или ей суждено быть лишь вечным учеником и подражателем, «косплеером» великих писателей и поэтов?
В свое время при знакомстве с проектом Павла Пепперштейна «Пытаясь проснуться» — книгой, в которой 12 новелл из 24 написаны нейросетью, обученной на прозе самого Пепперштейна, — меня поразило, насколько искусно ИИ смог освоить и имитировать стиль и образность своего «учителя». Читателю этой книги весьма сложно безошибочно и уверенно определить, где перед нами оригинал «антропного» автора, а где стилизация автора «цифрового». Выходит, нейросеть способна блестяще подражать почерку живого писателя.
Еще один пример — нейросеть «Порфирьевич», обученная на прозе русских классиков и способная генерировать продолжение заданного ей текста-стимула. «Порфирьевичу» было предложено дополнить первую строфу знаменитого пастернаковского «Февраль. Достать чернил и плакать…», и среди множества заурядных и часто бессмысленных вариантов нейросеть предложила следующий: «Достать мне перо и найти на белом листе слова… О чем? Как дальше? На белом листе остаться листом с первого декабря. А дальше? Дальше бросил бумагу на стол». Удивительно, но нейросеть как будто угадывает пастернаковский тон, движение образов, основную тему стихотворения, предложенный ею вариант почти что способен произвести полноценный эстетический эффект.