Провода инноваций
Оригинальная технология производства проводов и тросов позволила российской компании сертифицировать свою продукцию в ЕС и начать переговоры с европейскими энергетиками. Однако на родине строители инфраструктуры пока не спешат использовать новый продукт
В разработку инновационных тросов и проводов владелец компании «Метсбытсервис» (резидент «Сколково») Виктор Фокин вложил за семь-восемь лет почти 15 млн долларов. «Продал то-се, отсюда и деньги, — говорит он. — Ну и доходы от каждого вышедшего в серию продукта мы реинвестировали в разработки. Стали хорошо продаваться грозотросы — пустили свободные средства на провода, “пошли” потихонечку провода — вложились в новые вариации несущих тросов». Какое-то время Фокину с командой удавалось относительно успешно коммерциализировать свои разработки, и «Метсбытсервис» за считаные годы вышел с нуля на оборот 230 млн рублей в год. Но сейчас компания столкнулась с серьезными проблемами. В 2018-м выручка упала до 60 млн рублей, да и в этом году предприниматель не ожидает большего.
Сжать провод
Свое основное ноу-хау Фокину удалось найти еще в начале 2000-х — это особая технология производства проводов и тросов, существенно удешевляющая процесс. Обычно внутри провода или троса почти треть занимают воздушные зазоры, появляющиеся из-за того, что сечение проволоки, из которой «собирается» трос или многожильный провод, круглое. Идея была в том, чтобы вместо дорогостоящих операций по формированию и укладке проволоки определенным образом просто «обжимать» трос или провод. Благодаря пластическому сжатию пространство внутри заполняется токопроводящим и несущим нагрузку материалом, в нем меньше воздуха и выше прочность готовой конструкции, а производство обходится дешевле. Увеличивается разрывное усилие конечного изделия и проводимость электрического тока.
«Технология на первый взгляд кажется очень простой, — говорит технический директор “Метсбытсервиса” Алексей Власов. — Но если вы возьмете обычный канат и начнете его сжимать, то получите вместо нужного изделия кучу технологических проблем. Нужно “обсчитывать” все эти операции сжатия с помощью специальных программ, нам в этом помогают научные институты. В реализации нашей идеи задействовано много людей».
Ноу-хау позволяло производить продукт быстро и в большом количестве: того же грозотроса делали по 500–600 километров в месяц. «По другой технологии такой объем потребовал бы полгода», — говорит Власов. По этому направлению у компании есть патент на способ изготовления стального троса.
Однако эта технология не всегда применима. Чтобы сделать стальной канат большого диаметра, например, не получится добиться нужного усилия сжатия. Впрочем, такая продукция и не очень востребована.
Технология пластической деформации (обжатия) дала возможность сделать и более дешевые в производстве провода. «При сопоставимой со стандартными проводами стоимости и том же сечении они обеспечивают больший объем передачи энергии», — комментирует Олег Перцовский, директор по операционной работе кластера энергоэффективных технологий фонда «Сколково». Провода «Метсбытсервиса» на 70% прочнее обычных проводов, а их пропускная способность на 90% выше.
За рубежом производятся провода, которые обеспечивают увеличение до двух раз объема передаваемой энергии, добавляет Перцовский, но их стоимость может быть до десяти раз выше, чем у традиционных проводов для высоковольтных линий. В России в большинстве случаев используются сталеалюминиевые традиционные провода российских производителей, но во многих случаях их характеристик недостаточно и нужен провод либо с более высокой передачей энергии при том же сечении, либо с уменьшенным сечением при том же объеме передачи. Продукция «Метсбытсервиса» позволяет, например, не делать вторую линию, а увеличить передачу в два раза, просто заменив провод, — это означает экономию при модернизации линий. А при новом строительстве можно сэкономить на опорах.
Алексей Малахов из компании «ВЧГрупп» (Красноярск; строительство железнодорожной инфраструктуры) отмечает, что несущий трос контактной сети железной дороги от «Метсбытсервиса» используется на участках с повышенной нагрузкой и на ответственных конструкциях, причем альтернатив у него на рынке практически нет. Даниил Гузенко из компании «Каскад» (участвует в проектах строительства коммуникаций; закупает у «Метсбытсервиса» грозозащитный трос и кабели) добавляет, что для ряда проектов необходимы характеристики, которые может обеспечить только «Метсбытсервис»: «Если где-то нужно, скажем, применить кабель 24 волокна с весом на опору не менее 300 килограммов и растягивающей нагрузкой не менее 100 килоньютонов, они смогут сделать такое предложение по приемлемой цене». Некоторые виды продукции «Метсбытсервиса» в России больше никто не делает — например, сверхпрочный кабель ОКГТ (грозотрос с оптическим кабелем). Однако сам оптический кабель приходится закупать в Австрии: в России пока не удалось найти поставщика. Этот кабель вставляется в трос «Метсбытсервиса», причем ноу-хау российской компании в том, чтобы применить обжатие, избежав каких-либо оптических искажений.
У «Метсбытсервиса» более 20 российских патентов на разные виды кабелей, канатов и грозотросов и четыре немецких патента. «Наш провод стал единственным аттестованным в Евросоюзе», — гордится Виктор Фокин.
Иду на грозу
Основатель «Метсбытсервиса» Виктор Фокин, бывший энергетик, окончивший Московский энергетический институт, на поприще канатов и тросов работает с 1990-х годов. Тогда, после небольшого периода метаний, он решил заниматься «комплектацией» линий электропередачи, инфраструктуры для железной дороги и защитных ограждений (а также, если уж ничего не упускать, то и для производственных объектов, мостов, строительных сооружений и кранов). Первые стальные тросы он продал еще в 1994 году. Это довольно специфическая сфера, для которой нужны редкие специалисты, — и Фокину за долгие годы удалось собрать уникальную команду. «У меня некоторые сотрудники занимаются канатами и проводами дольше, чем я живу на свете», — говорит он.
Фокин начинал с посреднической деятельности и размещал заказы на Волгоградском сталепроволочном канатном заводе — во многом уникальном предприятии, существующем еще с советских времен. Если другие канатные заводы специализировались на отдельных видах продукции, то в Волгограде производили все типы канатов. «Мы долго обеспечивали завод заказами, — рассказывает Фокин. — А потом я плавно стал одним из основных его собственников. В 2004– 2005 годах завод выкупила “Северсталь”. Для “Северстали” это была покупка в развитие, так как их завод в Череповце не мог производить ту номенклатуру канатов, которую делали в Волгограде, а теперь они делают всё: от строительной проволоки и арматуры до самых сложных канатов — как, например, для нового стадиона в Краснодаре».
После продажи завода Виктор Фокин начал заниматься только инновационными разработками в рамках созданной им компании «Метсбытсервис» — производственные задачи его команда ставила себе сама. Впрочем, он утверждает, что всегда занимался бизнесом, похожим на инновационный: таким предприятием был сам Волгоградский завод, который всегда делал продукцию специальную и мелкосерийную. В 1999 году, например, «Норильский никель» заказал заводу закрытый канат для шахтного подъема с омегообразными проволоками. Решать задачу начали со стали: сделали такой же сплав, как у немцев, только производили ее в Приднестровье. Правда, первая партия этой стали пошла не в Норильск, как планировалось, а на спасение частично выгоревшей в 2000 году Останкинской башни. Этим проектом Фокин гордится: «Башня стоит благодаря тому, что мы успели в свое время сделать для нее несущие канаты — до того, как начались бы необратимые разрушения бетона».
Фактически «Северсталь», произведя масштабную реконструкцию, создала в Волгограде новый завод. «Главное, что у них есть, — готовность к инновационному развитию. Поэтому и мы в “Метсбытсервисе” развивали свой инновационный бизнес во многом с опорой на них, ведь создать в чистом поле производство проводов и тросов нового поколения невозможно», — говорит Виктор Фокин. А еще с опорой на несколько российских вузов, на ряд НИИ и отдельных ученых. В том числе на Волгоградский политехнический университет, где сильная кафедра материаловедения, Московский энергетический институт, Новочеркасский политехнический университет. В одной разработке может быть задействовано до сотни человек. Испытания же приходится проводить на нескольких площадках, ведь даже в научно-техническом центре ФСК нет всего необходимого оборудования.
Одним из первых заказчиков для «Метсбытсервиса» стало РАО ЕЭС, обратившееся с просьбой сделать грозотрос. «Вот если представить опору, то там на самом верху — одиноко висящий проводок, это и есть грозотрос, который защищает линию от удара молнии. Нас попросили сделать “неубиваемый” грозотрос, чтобы его можно было повесить и как минимум на пятьдесят лет о нем забыть», — вспоминает Фокин. Как рассказал Алексей Власов, дело в том, что раньше грозотрос как таковой не использовался — его роль выполнял обычный стальной канат, который даже не испытывали на способность выдержать удар молнии и прочие нагрузки. Повесили что-то самое дешевое, что должно, по идее, отвести удар молнии от трансформатора, — и ладно. Однако стало происходить много ЧП, и это не могло не беспокоить энергетиков. «Хотя мы им сперва возразили: так вы меняйте эти канаты чаще, нам же лучше — больше заказов, — вспоминает Власов. — Но потом решили предметно заняться этим, понять, что же происходит с тросом при ударе молнии и как он может противостоять одновременно и электрическому заряду, и физическому удару молнии». Провели ряд экспериментов в Московском энергетическом институте и придумали, как можно избежать сильного локального удара, приводящего к моментальному разрушению. «Наша идея лежала скорее в области теплофизики, — объясняет Власов. — И дело не в составе троса, а в конструкции. Удар молнии принимают на себя две-три проволочки в месте удара, и они сразу расплавляются и перегорают. Здесь образуется максимальное электрическое сопротивление. А наша конструкция позволяет нам “размазать” удар по всей конструкции троса — и внутренней, и внешней, — за счет того, что мы убираем воздушные зазоры. То есть у нас удар молнии принимает на себя не эта пара проволочек, а вся поверхность, и разрушения не происходит».
Грозотрос прошел испытания и довольно успешно продавался: сейчас он используется на 18 тыс. км линий электропередачи. Однако уже через три-четыре года после получения патента на него (в 2008 году) начали появляться конкуренты среди других российских производителей.
Провода высоких технологий
Грозотрос логично потянул за собой другие разработки в области комплектации ЛЭП. «Метсбытсервис» сделал несколько вариаций электропроводов — в частности, комплекс проводов (высокотемпературные и высокопрочные) для линий 10–750 киловольт. Высокотемпературные провода делаются из алюминиевого сплава, который выдерживает нагрев до 150–200 градусов Цельсия, практически не меняя своих характеристик — электропроводности и прочности, в то время как обычный провод выдерживает не более 70 градусов. Их целесообразно использовать на перегруженных линиях, когда через отдельные участки идет большой удельный ток, или в случаях аварий, если какие-то провода разрушаются, а вся электрическая нагрузка приходится на один провод. «В принципе, этот сплав позволяет такие аварийные случаи “закрыть”, то есть линия не будет выходить из строя, — поясняет Алексей Власов. — Но мы не изобретали сам сплав, это ноу-хау “Русала”, а только используем его для своей “фирменной” конструкции проводов».
В России провода повышенной прочности стали делать и другие предприятия, некоторые — по иностранным лицензиям. Или без них. «Когда мы отвечали на вопросы патентных ведомств, то многое поняли, — говорит Виктор Фокин. — У нас, например, воспроизвели на одном из предприятий японский продукт. Но этот провод ведь нельзя экспортировать — отсудят весь завод».
В 2017 году у «Метсбытсервиса» начался звездный час: стали расти продажи, в том числе поставки проводов. МРСК Центра в начале 2017 года заказала компании разработку провода для 6–10-киловольтных линий. Подключилась также «Тюменьэнерго». По словам Фокина, им необходимы были высокопрочные провода, а повесить импортные обошлось бы в шесть раз дороже. Благодаря резкому росту продаж проводов «Метсбытсервис» даже попал в рейтинг «ТехУспех» как быстрорастущая компания. Но в целом их объем очень невелик: примерно 300–400 километров. Рынок этот оказался почти неприступным в сравнении с теми же грозотросами: хотя потребность в проводах больше, конкуренция в этом сегменте жестче и пробиться не так-то просто.
Работает «Метсбытсервис» и с железной дорогой: недавно выполнили проект для РЖД. «Была задача сделать медный трос, но с прочностью бронзы и с тем же диаметром, да еще и работающий со стандартной арматурой. Испытывали его потом почти три года, но после этого была принята программа РЖД по энергосбережению и плановой замене несущего троса на загруженных линиях на наш, — рассказывает Фокин. — Да, это тоже очень интересный проект, но для нашего бизнеса, если нет вдобавок линий электропередачи, этого мало. В целом у нас стали сильно сокращаться заказы».
Серьезный спад Виктор Фокин объясняет несколькими факторами: «Частные компании готовы применять инновации, а госкомпании — довольно редко». Мешает развитию «Метсбытсервиса» и то, что сейчас ФСК стала строить меньше больших линий — «пятисоток». Очень сложно и получать финансирование, хотя скромная помощь есть: например, помогают гранты от «Сколково», удалось поработать с МСП-банком по целевой программе с РЖД. В целом с банками работать трудно.
«Я встречался с Костиным (глава банка ВТБ. — “Эксперт”) и удивил его рассказом о том, что его банк не дает мне кредит под инновационную компанию, потому что в качестве залога я предложил долговые обязательства этого же банка, евробонды. Они их не принимают! — возмущается Фокин. — Мне на самом деле очень нужно, чтобы эта моя инновационная компания жила спокойно и не дергала из меня постоянно деньги. Но так не получается».
По словам Олега Перцовского из фонда «Сколково», сложности «Метсбытсервиса» объясняются прежде всего тем, что в энергетике очень капиталоемкие проекты: в таких условиях мало кто решается брать на себя риски работы с новым продуктом. Поэтому процесс внедрения растягивается. Специфика области, где работает компания, в том, что необходимо знать особенности закупочных процедур в госкомпаниях (а многие стартапы в этом не сильны). Этим процедурам бывает трудно соответствовать, так как основным требованием может быть опыт работы на рынке и определенный объем поставок. В госкомпаниях закупочные процедуры обычно более жесткие, чем в частных. «Те же “Россети” — компания регулируемая, и здесь даже небольшое увеличение цены на провод нужно специально обосновывать, — говорит Перцовский. — Еще одна проблема в том, что далеко не все компании переходят к концепции жизненного цикла продукции».
Провода тянутся за границу
У Виктора Фокина есть смелые экспортные планы: провод аттестован в Германии, а это открывает возможности для продаж по всей Европе, да и в целом в мире доверяют немецким сертификатам. Российским проводом сейчас активнее всего интересуются французы. «Но вот они меня спрашивают: хорошо, мы убедились, что он у вас отличный. Но почему его тогда в России так мало применяют? Может, мы чего-то не видим, что видят русские?» — говорит Фокин.
Надеяться только на экспорт, который выведет компанию из кризиса, конечно, не приходится. Фокин не теряет надежды на активное внедрение его провода «Россетями» и неустанно убеждает и чиновников, и бизнес. Новые разработки у компании тоже есть, но Фокин постепенно начинает разочаровываться: «Я просто не вижу результатов. Вот грозотрос — это да, намучились мы с ним, но зато потом грузили и грузили». Из последних разработок «Метсбытсервиса» — тросовое дорожное ограждение (система пассивной безопасности) с удерживающей способностью для магистралей 350 килоджоулей на три троса. Ограждение помогает спасать жизни людей, демпфируя удар машины, которая, например, не вписалась в поворот. Почти все подобные сооружения, использующиеся в России, — импортные, но «Автодор» еще с начала 2010-х планировал сделать российскую разработку, в которой и принял участие «Метсбытсервис». По силе удержания она стандартная, но эти 350 килоджоулей обеспечиваются не четырьмя тросами, как в стандартном варианте, а тремя, что удешевляет всю конструкцию. Пока судьба разработки неясна: получены технические условия и проведены испытания, но заказа нет. В запасе у «Метсбытсервиса» и новый проект по созданию «умной линии» для электросетей — цифровой системы мониторинга различных параметров: температуры, давления, нагрузки на линию, любых механических нагрузок. В этой системе разработчики не будут использовать импортные элементы — оптические кабели, датчики и прочее. Но на то, чтобы найти поставщиков в России и обговорить все нюансы с потенциальными заказчиками (а это «Россети» или ФСК) уйдет много времени.
Все эти проекты еще далеки от стадии, когда они смогут приносить доход. «Бросить все это дело у меня даже мысли нет, — говорит Виктор Фокин. — Но если я раньше всегда работал хоть и с командой, но, по большому счету, без партнеров, то сейчас уже нормальных людей, целевых, с порога отвергать не буду». Олег Перцовский более оптимистичен: «Главное, мы видим интерес со стороны энергетических компаний к продукции “Метсбытсервиса” — как в России, так и в Европе. А Европа — это лакмусовая бумажка для наших разработчиков, там высокий технологический уровень, которому нашим компаниям бывает сложно соответствовать. Так что, думаю, следующий год станет прорывным для компании».
Предоставлено компанией «Метсбытсервис»; PA Images\TASS
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl