Об «антисемитской сволочи»: почему Путин вернулся к теме сговора с Гитлером и за что досталось Польше
Владимир Путин в очередной раз обратился к теме Второй мировой войны, обвинив тогдашние власти Польши в сговоре с Гитлером. Почему именно Польше достается больше всего от российской пропаганды?
За последние несколько дней Владимир Путин четырежды упомянул сюжеты, связанные с началом Второй мировой войны. Сначала в ходе ежегодной пресс-конференции, затем — во время чтения им «лекции» лидерам стран СНГ, потом на заседании коллегии Минобороны и вскользь — на встрече с депутатами и сенаторами. Больше всего за сговор с Гитлером досталось полякам, точнее, тогдашнему польскому руководству, а особенно — послу Польши в нацистской Германии, который за одобрение идеи Гитлера отправить евреев в Африку был прозван «антисемитской сволочью» (и прозван совершенно справедливо).
Но главное не в этом, а в трактовке президентом России событий, предшествовавших войне. В этой специфической картинке единственный положительный персонаж в белоснежном кителе — это Сталин, который «не запятнал» себя контактами с Гитлером и вообще вел себя идеально и в моральном, и в прагматическом смысле. На фоне былых высказываний Путина о том, что пакт Молотова-Риббентропа был «аморален», фактически официальное оправдание логики секретных протоколов выглядит особенно контрастно.
Проблема в том, что общеизвестные факты — о «мюнхенском сговоре», о стремлении Англии и Франции умиротворить Гитлера и перенаправить его военные усилия в восточном направлении, о попытках Польши поучаствовать в разделе Чехословакии и проявлениях антисемитизма — никто в принципе не опровергает и не оспаривает. Но трудно не согласиться с тем, что с именно с нападения Германии и именно на Польшу началась Вторая мировая война. Как и с тем, что 17 сентября сталинский СССР тоже напал на Польшу. 22 сентября генерал вермахта и комбриг Красной армии приняли парад в Бресте: немцы в соответствии с договором передавали эту территорию СССР именно как союзнику. Секретные протоколы зафиксировали раздел сфер влияния между Гитлером и Сталиным, как будто речь шла в буквальном смысле о пироге, а не о суверенных государствах. Возможно, и в современных российских представлениях Эстония, Латвия и Литва — этакие недогосударства, но едва ли граждане этих стран согласятся с подобными оценками: то, что произошло в 1940 году, они считали и считают оккупацией.
Общеизвестно и то, что Сталин готовился к войне с Германией, но в то же время как будто не верил в то, что она начнется. Стратегическая неготовность к войне и физическое уничтожение лучших военачальников сделали неизбежной катастрофу лета-осени 1941 года. А о шоке, который испытал тиран, свидетельствует его исчезновение в первые дни войны. Передел сфер влияния согласно пакту Молотова-Риббентропа приблизил границы рейха к границам СССР, а не отодвинул их. Государства, которые должны были служить буфером и бруствером, превратились в июне-июле 1941 года в свободный коридор для гитлеровских войск. Зимняя война с Финляндией показала слабость Красной армии, не говоря уже о том, что опять-таки