Небо вам в клеточку, а не в алмазах
Попытки коллективного Запада ударить по российской алмазной отрасли имеют мало шансов на успех. Стратегический вызов для отрасли — расширение сегмента искусственных алмазов
Среди крупнейших сфер российской экономики, продукция которых весомо представлена на глобальном рынке, есть две, практически не затронутые масштабными санкциями: атомная индустрия и алмазная промышленность. Впрочем, споры вокруг обеих отраслей не утихают. Еще в прошлом марте США запретили импорт российских алмазов, а в мае нынешнего года к эмбарго на поставки камней из России (наряду с медью, никелем и алюминием) присоединилась Великобритания. Главный наш экспортный рынок, рынок континентальной Европы, пока открыт, но дискуссия о запрете поставок продолжается.
Председатель Евросовета Шарль Мишель в ходе брифинга в Хиросиме перед саммитом G7 заявил: «Мы ограничим торговлю российскими алмазами. Российские алмазы не вечны. Мы продолжим подробно объяснять, почему эти санкции необходимы и оправданны». Пытливые русофобы ссылаются на фактически государственную принадлежность «Алросы», обеспечивающей свыше 90% всей добычи алмазов в России (33% в федеральной и столько же в региональной/муниципальной собственности Якутии), значительный экспортный потенциал компании (ежегодная экспортная выручка достигает 4 млрд долларов) и даже шефство «Алросы» над одноименной подводной лодкой Б-871 Черноморского флота.
На другой чаше весов — собственный интерес. В довоенном 2021-м российское происхождение имели до четверти всех алмазов, проходивших через Антверпен — крупнейший международный центр торговли драгоценными камнями. Бельгийский импорт алмазов из нашей страны в том же году оценивался в 1,8 млрд евро. Поэтому бельгийцы стойко держали оборону от своих собратьев — европейцев и американцев, раз за разом лоббируя исключение камней из санкционных списков.
Власти США сейчас говорят о намерении обязать ювелиров из стран G7 доказывать нероссийское происхождение алмазов. В частности, по словам главы управления по координации санкций США Джеймса О’Брайена, «возможно введение декларации о том, что бриллианты, импортируемые в США и на рынки G7, изначально не были добыты в России». О «системе отслеживания» камней говорят и в ЕС.
Однако целый ряд объективных обстоятельств — географических, технологических, социально-экономических — свидетельствует о том, что все эти ухищрения едва ли окажут существенное влияние как на российскую алмазную отрасль, так и на мировой рынок. Долгосрочные риски для отечественной промышленности существуют, но они лежат в иной плоскости и заключаются в потенциальной конкуренции с расширяющимся сегментом синтетических бриллиантов.
География — это судьба
С точки зрения технологии жизненный цикл алмазов состоит из трех основных этапов. Сначала добывают сырье — из россыпей или из коренных пород, которые подвергаются перемолу ради извлечения драгоценных камней. Затем алмазы обрабатывают — гранят. И наконец уже ограненные камни — бриллианты — оказываются в заботливых руках ювелиров.
Все известные запасы алмазов сосредоточены в небольшом числе стран. До 95% всей мировой добычи камней обеспечивает семерка лидеров, причем треть этого объема выводит на рынок Россия (см. график 1).
Наша страна располагает крупнейшей в мире сырьевой базой алмазов. По данным Минприроды, запасы алмазов в России на начало 2021 года оценивались в 1055 млн карат, а прогнозные ресурсы различных категорий могут составлять до 4 млрд карат.
В мировой практике из коренных пород добывается до 80% всех алмазов, в России — 95%. Руды отечественных коренных месторождений отличаются высоким качеством: среднее содержание драгоценных камней в кимберлитах достигает 1,3 карата на тонну.
Качество добываемых у нас алмазов среднее — не самое низкое, но и не самое высокое в мире. В отличие от большинства иных видов горной продукции здесь нет прямой связи между объемом и стоимостью сырья — принципиальное значение имеют свойства каждого отдельного камня: его масса, чистота (прозрачность), цвет, наличие дефектов и т. д.
В 2020 году Минфин России оценивал российские алмазы в среднем в 72,3 доллара за карат, в то время как среднемировой показатель составлял 85,9. У таких стран, как Ботсвана, ЮАР и Ангола, удельные показатели лучше. Дороже всего стоят бриллианты из Лесото (542,8 доллара за карат) и Намибии (464,8), но запасы и объемы добычи в этих африканских странах невелики.
С одной стороны, «середнячковость» отечественных алмазов можно считать недостатком: чтобы заработать столько же, сколько коллеги по отрасли, нужно продавать намного больше сырья. Например, как следует из данных Kimberly Process, в 2020 году Россия при добыче в 31,2 млн карат выручила за камни 2,3 млрд долларов, а африканская Ботсвана при почти вдвое меньших 16,9 млн карат — 2,5 млрд.
С другой стороны, есть и свои преимущества. Массу малых и средних алмазов намного легче спрятать от потенциальных «проверок происхождения», чем отдельные выдающиеся бриллианты. Кроме того, это более широкий целевой сегмент рынка: азиатские потребители, например, предпочитают именно мало- и среднекаратные камни.
Объем добычи «Алросы» в 2021 году оценивался самой компанией в 32,4 млн карат, продажи алмазов (включая старые товарные запасы) — в 45,5 млн карат, выручка — в 3,98 млрд долларов. Свыше 90% выручки от продажи алмазов пришлось на экспортные рынки, 95% выручки от продажи произведенных бриллиантов тоже было получено от зарубежных поставок.
Концентрация имеет место и в корпоративном разрезе: пятерка крупнейших игроков рынка сосредотачивает до двух третей мировой добычи, в том числе «Алроса» — до 30% (см. график 2).
Уже понятно, что идеи убрать такого экспортера с рынка звучат не слишком убедительно. Заменить его «здесь и сейчас» банально некем. Да и в перспективе не все просто: рынку нужны не алмазы вообще, а алмазы определенных свойств для конкретных товарных сегментов.
Поворот на Восток
В сфере производства ограненных бриллиантов расклад иной. Драгоценные камни компактные, легкие и дешевые в транспортировке, поэтому здесь уже нет жесткой привязки к географии месторождений. Зато есть высокая конкуренция (в отрасли работают тысячи игроков) и сравнительно низкая маржа (в среднем менее 5%), что делает это направление не слишком интересным для горнодобывающих гигантов вроде «Алросы», где привыкли оперировать другими уровнями рентабельности.
Хотя та же Индия успешно зарабатывает и на огранке. По данным UNCTAD, в 2021 году эта страна закупала алмазное сырье по средней цене 730 тыс. долларов за килограмм, а экспортировала бриллианты по средней цене 2,25 млн долларов за килограмм — более чем втрое дороже.
Доля России на рынке огранки алмазов не превышает 3–4%, львиная доля добываемых в стране камней поступает на экспорт без какой-либо обработки. Затеянный в 2014 году правительством РФ проект «Бриллиантовая долина» в Якутии в итоге «не взлетел», не получилось и создать во Владивостоке алмазную биржу мирового уровня. Пока гром не грянул, о реальной альтернативе Антверпену у нас не помышляли. И, как оказалось, зря.
До 2022 года до 42% мирового импорта алмазов приходилось на Индию, а если присовокупить ОАЭ и Китай, на эту тройку приходилось две трети импорта, в то время как на все страны ЕС — только 27% (см. график 3).
Можно предположить, что отлучение западных огранщиков от российского сырья станет шансом для индийских игроков усилить свои позиции на мировом рынке бриллиантов за счет перенаправления потоков. В 2020 году 39% поставок «Алросы» в натуральном выражении шли в Бельгию, Индии доставалось лишь 23% (см. график 4); в случае же введения европейского эмбарго торговля с Востоком будет значительно расширена.
Как отмечают отраслевые эксперты, Индия, как и иные незападные площадки, едва ли откажется от российских алмазов. Кроме того, в процессе огранки бриллианты из разных регионов смешиваются и получают местные сертификаты, что затрудняет отслеживание их происхождения в мелко- и среднекаратном сегментах, где доминирует «Алроса». Председатель Совета по содействию экспорту драгоценных камней и ювелирных изделий (GJEPC) Випул Шах, комментируя западные инициативы, также отмечал, что сейчас не существует технологии, которая позволяла бы точно установить месторождение конкретного камня.
Мировой рынок ювелирных украшений с бриллиантами в 2021 году оценивался в 84 млрд долларов, львиная доля приходилась на Северную Америку (50%) и Китай (21%, см. график 5).
Китайский рынок на протяжении последних лет демонстрирует уверенный рост. Страна располагает собственными запасами алмазов, но их совокупные объемы оцениваются всего лишь в 23 млн карат, в то время как импорт алмазов и бриллиантов в страну (напрямую «на континент» и через Гонконг), по данным внешнеторговой статистики, в 2022 году превысил 30 млн карат.
Так что нам предстоит — вслед за нефтяным — еще и алмазный поворот на Юг и Восток. Кроме того, в полный рост встает задача расширения собственных гранильных и ювелирных мощностей.
Синтетика наступает
Перед российской алмазной отраслью стоят и другие вызовы — возможно, даже более серьезные, чем западные санкции. Речь идет об исчерпании доступной сырьевой базы и замене традиционных природных алмазов синтетическими.
Запасы категорий А + В + С1 в России в 2021 году оценивались в 592 млн карат. При сохранении объемов добычи на уровне 2022 года этого хватит примерно на 17 лет. А что потом?
В мае 2023 года представитель геологоразведочного комплекса «Алросы» Егор Захаров в ходе заседания экспертного совета комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды заявил, что в скором времени компания будет не в состоянии сохранять оптимальный баланс минерально-сырьевой базы алмазов. В связи с чем предложил расширить объем региональных геологоразведочных работ и рассмотреть возможность ускорения госпрограмм по развитию арктической зоны Якутии.
Ответом на этот вызов «Алроса» видит выход к источникам алмазного сырья вне России. Например, компании принадлежит 41% в ангольском горнорудном обществе Catoca (6,8 млн карат в год), а в 2019 году с долей в 70% создано СП с местным производителем ZCDC в Зимбабве.
Но это еще не все. По мере исчерпания залежей в мире расширяется производство синтетических камней. Первый синтетический алмаз был получен в 1954 году в лаборатории компании General Electric (GE). В 1970-х удалось создать первый синтетический алмаз ювелирного качества. С тех пор выпуск синтетических алмазов рос и к 2021 году достиг 14,7 млн карат (при мировой добыче натуральных алмазов в 120 млн карат).
Большая часть производимых синтетических камней используется в технических целях: в инструментах, лазерной технике, электронике и т. д. Синтетические алмазы ювелирного качества также производятся, но покупатели пока предпочитают природные камни. Ювелирная «синтетика» по объемам продаж не превышает 10% рынка природных алмазов. Однако спрос на синтетические драгоценности растет, и объем их рынка может удвоиться уже к 2030 году.
Технологиями изготовления синтетических алмазов владеют 15 стран, но львиная доля мирового производства принадлежит нескольким лидерам. Первым с большим отрывом идет Китай (56% мирового производства). Россия также присутствует в этом списке, но ее доля пока не слишком велика, зарубежные источники оценивают ее в 2%.
В ближайшие пятнадцать-двадцать лет Минпромторг ожидает роста рынка искусственных алмазов и оборудования для их синтеза на 7–12% в год. Предпосылки есть: такие камни на порядок дешевле, к тому же их свойства можно задавать, а не ждать милостей от природы. А значит, еще одним приоритетом развития отрасли на ближайшие годы должно стать развитие технологий и производств отечественной алмазной «синтетики».
Фото: пресс-служба компании «Алроса»
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl