Екатерина Манойло: «Ветер уносит мертвые листья»
В октябре в издательстве «Альпина. Проза» выходит второй роман Екатерины Манойло. История двух сестер, Нюкты и Изи, сбежавших из дома от насилия и травм. Предательство, убийство, отчаяние, бегство — динамичный роуд-муви, который легко представить на экране. «Сноб» публикует фрагмент
Вадик сидел за рулем как каменный, казалось, случись авария, машина сомнется, а он развалится на крупные куски, будто статуя. Когда по встречке мчались другие авто, особенно дороже «девятки», Вадик переставал соображать и рулил на автомате. В ушах становилось жарко, глаза застилала дымка густого воздуха, а сердце стучало так нереально громко, что первое время он прижимался к обочине, глушил мотор и слушал: точно ли звук в груди, а не под капотом.
Добрался до дома Изи за сорок минут. Запарковался у трансформаторной будки, огороженной баннером с березовой рощей, — она была похожа на тетку в купальном полотенце. Из подъезда, где обычно исчезала Изи после финального поцелуя, выскочил смутно знакомый тип, зыркнул по сторонам и, перемахнув через перила крыльца, нырнул в кусты. Кто это может быть? Где-то Вадик его точно видел. Машинально глянул на окна Угаренко. Несколько горшков с цветами, закрытая форточка, все как обычно. Тут дверь подъезда снова заныла, и на крыльце появилась бабулька в беретике, похожая на престарелую Мальвину. На руках у нее извивалась и тявкала пушистая шарообразная собачонка. Бабулька, прижимая питомца согнутым локтем, полезла в ридикюль, видимо, в поисках поводка. Резко дернула головой под собственное «апчхи». В этот момент собачонка крутанулась, вырвалась и припустилась меховым футбольным мячом на газон. Вадик бросился наперерез и успел схватить мохнатую за шкирку.
— Держите, держите Масю! — старушка уже бежала к нему, размахивая поводком и натирая нос цветастым платочком. — Это моя собачка!
Мальвина нагнулась, щелкнула карабинчиком и аккуратно, как ребенка, взяла Масеньку на руки. Собачка сопротивлялась, оставляя на светлом плащике Мальвины полосы грязи с лап.
— Ну, ну, этот молодой человек тебя спас, — приговаривала старушка. — Выбежала бы ты под колеса, осталась бы от тебя одна пушистая шкурка.