Анскулинг: учеба без обязательств
Psychologies: Анскулинг у нас в стране мало кому знаком. Что это за образовательный формат?
Оксана Туркина: В российском законе об образовании такой формы обучения нет. Анскулинг – это скорее образ жизни, который основан на простом убеждении: ребенка не нужно заставлять учиться. Он сам нацелен на обучение и развитие. Образование для него – естественный процесс, а не следование школьной программе.
Анскулеры не ходят в школу. Как же они строят взаимоотношения с системой образования?
Все по-разному. Кто-то аттестуется дистанционно, кто-то числится на семейной или заочной форме. Но в отличие от тех детей, которые тесно связаны со школой (учатся по программе, регулярно пишут контрольные и сдают экзамены), ребенок-анскулер учится тому, чему хочет, идет туда, куда ведет его любопытство. А в школу он может прийти лишь в девятом классе, чтобы сдать экзамены по всем предметам и получить допуск к ОГЭ. В законе об образовании указано, что ежегодные аттестации – наше право, но они не обязательны. Мои старшие дети юридически находятся на семейной форме обучения. Мы живем в Черногории, но остаемся гражданами России, поэтому уведомили наше Управление образования о выборе семейной формы получения детьми образования. Это законно.
Старшая дочь Марина как раз недавно успешно сдала ОГЭ, и мы планируем, что дальше она будет учиться в свободной форме. Среднему ребенку, Валере, 11 лет, он с самого начала учится по собственной программе. А младший Виталик только приближается к школе – ему 6 с половиной, и он тоже будет заниматься самостоятельно.
Самостоятельно – это значит, с родителями?
Я не учитель, я лишь помогаю детям получать знания, которые им интересны, обеспечиваю подходящую среду, покупаю книги, вожу в кружки и секции.
Как вы пришли к этой идее?
Началось все, когда мы еще жили в Москве. В пятом классе мы забрали дочь из школы и перевели на семейное обучение. Тогда она занималась дома, но по школьной программе, у нее были учебники, тесты, списки тем для подготовки к экзаменам, дедлайны. Но тогда же у нее появилось довольно много свободного времени, ее не утомляли ранние подъемы, и скоро я заметила любопытную вещь: она стала больше читать, много рисовать, у нее возникло сильное желание заниматься чем-то своим, изучать что-то самостоятельно.
Когда ребенку действительно что-то очень нужно, он глубоко погружается в тему и невероятно быстро продвигается к цели
А среднего ребенка, Валеру, мы даже не стали отдавать в школу. В пять лет у него диагностировали аутизм, и мы с мужем поняли, что обязательную школьную программу он не потянет, даже в облегченном формате семейного обучения.
Его нервная система просто не выдержит гонки, этих бесконечных «надо». И мы решили, что до девятого класса дадим ему возможность учиться так, как хочется. И он сразу стал проявлять любопытство к самым разным вещам. Знаете, как он учился писать? Мы даже не давали ему прописи. Однажды он захотел написать письмо Деду Морозу и посадил меня рядом с собой. Заметьте, не я его посадила. Он совсем не знал, как пишутся буквы. Я принесла ему фломастер и тетрадку с ламинированной поверхностью, чтобы можно было стирать. В первый день, после нескольких часов стараний, он написал только букву «д». На второй – слово целиком: «д-е-д». На третий день он написал сразу все письмо, очень длинное.
Такой прогресс типичен для анскулера: когда ребенку действительно что-то очень нужно, он глубоко погружается в тему и невероятно быстро продвигается к цели. Интерес Валеры к письменной речи не утихал полгода. Он строчил письма каждый день: сначала Деду Морозу, потом бабушке и дедушке, потом другой бабушке. Если, например, в 9 вечера он обнаруживал, что не успел написать письмо, то садился за стол, сажал меня рядом с собой и мог писать до часу ночи. Я сама уговаривала его: давай спать, я устала. «Мама, не отвлекайся», – говорил он.
И счет он тоже освоил сам?
Это случилось еще до того, как он научился писать. Я как-то по наитию купила тетрадь Kumon с упражнениями по математике и просто положила ее Валере на стол. Он охотно считал от 1 до 10, но дальше этого не продвигался. Однажды он заметил тетрадку и захотел заниматься математикой. Предпочел делать это только с папой. За две недели они прошли всю тетрадь, взяли следующую, на нее ушел примерно месяц.
Учиться его никто никогда не заставлял, это всегда его инициатива, запрос. Часто бывает так: мы просыпаемся, встаем, завтракаем, а Валера уже проснулся и прыгает вокруг нас: «Мама, может быть, позанимаемся?»
А как быть, если запрос не возникает?