Алкогений: Анатолий Зверев
Зверев всегда пил водку из горла — боялся стаканов, словно видя на них отпечатки тысяч чужих губ
Настоящий художник может написать картину даже при помощи собачьего дерьма, если ничего другого под рукой нет. Эта истина блистательно доказана Анатолием Зверевым, одним из самых колоритных и трагических представителей советского искусства.
Выходец из такого простого народа, что проще некуда, сын дворника-инвалида и фабричной работницы, Зверев не был человеком большого образования и великого интеллекта. Первому неоткуда было взяться, а на втором поставила крест генетика. Мальчик родился в сильно пившей семье, имевшей явные проблемы со здоровьем: семь из десяти детей супругов Зверевых умерли во младенчестве. У Толи же были серьезные проблемы с психикой. Этот момент не особо любят обсуждать его поклонники-искусствоведы, которые объясняют странности поведения художника вечной трагедией непонятого гения, совком-мучителем и алкоголем, к которому художник вынужден был прибегать, чтобы защититься от свинцовой мерзости существования.
Читая оставшиеся от Зверева немногочисленные записи, мы можем увидеть, как неуклюже его мысль пытается прыгать по островкам логики, как мучительно ему удерживать свой рассказ в рамках здравого смысла и как беспомощен он в передаче причинно-следственной связи. Но то ли в силу законов компенсации, то ли по какой иной причине, но у Зверева развилась фантастическая способность запечатлевать мир в такой полноте красок и линий, что даже самый равнодушный к живописи человек имеет все шансы почувствовать мощный пинок под дых, рассматривая его работы.
Он бубнил ритмичную белиберду, раскачивался, чесал кудлатую бороду, скреб благоуханные подмышки — и творил. Есть под рукой карандаши и краски — хорошо. Нет — сойдет и окурок, и полузасохший кетчуп, и кусок свеклы. Водку пил из горлышка, ибо этот бомж обладал невероятной брезгливостью — боялся стаканов, словно видел на них тысячи отпечатков чужих губ, которые прикасались некогда к стеклу.