Постапокалипсис сегодня
Как кино описывает мир после катастрофы
После любой катастрофы — частной или глобальной, инопланетного вторжения или человеческой глупости — существует несколько сценариев жизни: оптимистический, занудно процессуальный, реалистический. Можно мстить, можно подавать в суд, можно надеяться на высшую справедливость, можно рассекать по пустыне на мотоцикле, можно смотреть на небо, можно плакать и петь, только плакать и петь, только жить. В постапокалиптическом кино отыграны все эти варианты — и еще десятки других.
Сценарий 1: Аннигиляция
«На следующий день»
Николас Мейер, 1983
которые следят за противостоянием СССР и США и никак не могут повлиять на судьбу мира. Ядерный удар полностью разрушает несколько американских городов. Кто‑то из живых помогает раненым, кто‑то мародерствует, кто‑то сходит с ума, кто‑то собирает радиостанцию — в конце концов не остается почти никого. Если фильм Стэнли Крамера «На последнем берегу» (1959) рассказывал о людях, чье будущее заволакивает радиоактивным туманом, то «На следующий день» больше интересовался разрушениями, чем людьми. Спецэффекты действительно поражают: сцена со взрывами, растянутая на несколько минут (а кажется — на несколько часов), стала одним из самых действенных антивоенных высказываний в истории кино. Во времена раз‑ рядки в 1987 году «На следующий день» вместе с «Письмами мертвого человека» Константина Лопушанского, еще одним фильмом-предупреждением о «следующем дне», демонстрировался по Центральному телевидению.
«Меланхолия»
Ларс фон Триер, 2011
Если и существует в мире последнее кино, фильм, отменяющий человечество, то вот он: «Земля — это зло,— говорят герои,— не нужно по ней горевать». Мир скоро закончится, столкнувшись с планетой Меланхолия, а пока две сестры, Жюстин и Клэр, пытаются как‑то существовать, не узнавая самих себя. Апокалиптический театр, иллюстрация к Вагнеру, фильм-катастрофа, снятый как красивейший рекламный ролик (одна из героинь «Меланхолии» работает в рекламе), практикум для тех, кто до конца пытается держать лицо. Ларс фон Триер всегда был готов убить своего зрителя — в коротком метре из альманаха «У каждого свое кино» герой фон Триера делает это буквально, топором. В «Меланхолии» он кормит зрителя отравленной, ядовитой красотой, пока зритель не скажет: «Хватит». Тут все и кончится. С каждым годом и с каждой новой катастрофой этот фильм, как планета Меланхолия, становится все ближе к зрителю — и все безжалостнее.
Сценарий 2. Медленное развоплощение
«Туринская лошадь»
Бела Тарр, 2011
Отправная точка фильма — история о том, как Ницше сошел с ума: он увидел, как извозчик избивал на улице лошадь. «Туринская лошадь» — история о том, как сходит с ума мир: сначала в доме старика-крестьянина, хозяина туринской лошади, появляется непрошеный гость со своими пророчествами, потом начинается ураган, потом высыхает колодец. Отец и дочь — тихая крестьянская семья — продолжают медленно и монотонно существовать, просыпаться, засыпать, ходить за водой, есть картошку и, как могут, проживают шесть дней антитворения, в конце которых свет совмещается с тьмой. Смурной венгерский гений Бела Тарр всегда знал, что проблемы мира носят космический характер, справедливо и обратное: два человека и лошадь — вполне достаточно, чтобы показать апокалипсис.
Сценарий 3. Мертвая земля
«Сталкер»
Андрей Тарковский, 1979
Самая известная экранизация братьев Стругацких, не имеющая почти ничего общего с оригиналом. Внятная и сухая инструкция: что делать, после того как поймешь, что Событие свершилось? Приспосабливаться к новому миру, ненавидеть его, пытаться его изменить — но в результате делать то же, что делаешь всегда. И вот Сталкер водит людей в Зону, Профессор — думает, сомневается, таскает с собой бомбу, Писатель — спорит и дурит. И все это не имеет никакого значения, потому что мир больше никогда не будет прежним. Сам Тарковский перед съемками писал, что узнает это «чувство, связанное с возможностью легально коснуться трансцендентного»; зритель «Сталкера» узнает это чувство, связанное с желанием от трансцендентного отвернуться.