Дом тепличной культуры
Анна Толстова об открытии «ГЭС-2»
В самом центре Москвы, на Болотной набережной, открылся Дом культуры «ГЭС-2» — площадка фонда V-A-C, созданного российским миллиардером Леонидом Михельсоном вместе с итальянским арт-менеджером Терезой Иароччи Мавикой. Вход в «ГЭС-2» свободный, бесплатный, только на ряд мероприятий требуется регистрация — Москва получила в подарок памятник «звездной архитектуры» и теплицу современной культуры.
Кто бы мог подумать, что эта банальная, в сущности, постройка может быть так хороша собой: очищенное от вековых напластований и восстановленное в первоначальных объемах мрачноватое громоздкое здание на Болотной набережной вдруг стало походить на изящную резную шкатулку слоновой кости, этакий реликварий, вышедший из мастерской Эмбриаки. Выстроенная в середине 1900-х Центральная электрическая станция городского трамвая была, положа руку на сердце, вполне заурядным произведением промышленной архитектуры, если, конечно, не верить старой московской легенде, будто бы при проектировании гигантской крыши трамвайной электростанции инженеров консультировал сам великий Шухов. Тем не менее это объект культурного наследия регионального значения, и при реконструкции сберегли и все, что входит в предмет охраны, и кое-что из конструктивных элементов помимо охранного списка. Вряд ли, глядя на «ГЭС-2» снаружи, вы догадаетесь, что над ним работал не какой-то тихий гений архитектурной реставрации, а одно из самых ярких светил starchitecture, «звездной архитектуры»,— лишь четыре высокие, тонкие, хрупкие, небесно-голубые трубы, вырастающие из крыши этого костяного реликвария, выдают руку мастера Ренцо Пьяно, отсылая к его первому знаменитому проекту, сделанному вместе с Ричардом Роджерсом,— Центру Жоржа Помпиду.
Трубы, впрочем, не просто красивая автоцитата — они служат для очистки воздуха, здание оборудовано системой сбора и фильтрации дождевой воды — для технических нужд, крыша устлана солнечными батареями, а просторные подземные парковки оборудованы зарядными устройствами для электромобилей, словом, «ГЭС-2» — это образец не только реставраторского, но и экологического подхода к архитектуре. Но если Центр Жоржа Помпиду сразу, с фасадов, всеми своими вывернутыми наружу внутренностями оглушал зрителя демонстративной хайтек-современностью, то «ГЭС-2» ошеломляет изнутри — головокружительной воздушной паутиной фермовых конструкций, лестничных маршей, парящих над землей переходов и галерей; все это одновременно выглядит и оммажем Владимиру Шухову, и собранием автореминисценций — и из Помпиду, и из Музея Аструпа—Фернли в Осло, до недавних пор казавшегося апогеем фирменной ренцопьяновской функциональной ажурности. Общая площадь территории «ГЭС-2» — два гектара, куда входит и набережная со спуском к Водоотводному каналу, напоминающая эспланаду Бобура, и березовая роща позади здания, напоминающая озеленение возле другой знаменитой электростанции, ставшей музеем современного искусства,— Тейт-Модерн.
Колоссальные окна «ГЭС-2» как будто бы раскрывают ее навстречу этому окультуренному пространству, но пространство, принадлежащее городу, оказывается не вполне дружелюбным — достаточно вспомнить, какой грандиозный скандал этим летом вызвала установка на набережной скульптуры Урса Фишера «Большая глина», превратившей все русскоязычные соцсети в коллективного эксперта по вопросам паблик-арта. Многие тогда заподозрили, что скандал был сознательной провокацией фонда V-A-C — чем-то вроде рекламной кампании. Но похоже, что это была разведка боем, показавшая, насколько далеко может заходить «ГЭС-2» в своих городских вылазках. В 2019-м V-A-C сделал целую программу культурных интервенций в спальных районах Москвы, внедряясь в окраинные библиотеки, кинотеатры, торговые центры и на рынки,— проблемы были, но обошлось без больших скандалов. Судя по всему, территория