«Человек может быть одинок в любой ситуации»
Бакур Бакурадзе о своем новом фильме и поколении гражданской войны
В конкурсе Шанхайского кинофестиваля — «Снег в моем дворе», новый фильм Бакура Бакурадзе («Шультес», «Охотник», «Брат Дэян»). Это камерная история о тбилисском одиночке Леване, который живет в старом городе с двумя собаками и молодым соседом, промышляющим воровством. Леван, в прошлом известный спортсмен, тяжело болеет диабетом и страдает паническими атаками. А еще — пишет рассказы о своей жизни для друга детства, режиссера, который таким образом решил помочь ему в трудной ситуации. Режиссера играет сам Бакурадзе, и это их с Леваном реальная история. Как у лучших грузинских режиссеров, от Отара Иоселиани до Александра Рехвиашвили, главным героем «Снега в моем дворе» становится воздух и течение самой жизни. О тбилисском детстве, грузинских мужчинах и травме гражданской войны Бакур Бакурадзе рассказал Константину Шавловскому.
Насколько «Снег в моем дворе» основан, что называется, на реальных событиях?
Да, все это правда. Я нашел в Facebook (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в РФ компании Meta (признана экстремистской организацией на территории РФ)) какие-то посты Левана, из которых было понятно, что он живет такой вот одинокой и социально необеспеченной жизнью. Списался с ним и как-то ему помог — не то надо было лекарства купить, не то кроссовки. И так несколько раз. А потом задал себе вопрос: могу ли я помогать ему долго и правильно ли это? Вообще, помощь человеку — что это такое? Человеку, который тебе не родственник. Я предложил ему работать. Тогда я сам не работал долгое время, много платить не мог. Он спросил: «А что я могу делать?» И я ответил, что он может писать. Вообще, Леван удивительный человек, он умудряется, будучи абсолютным маргиналом, не терять какую-то жизнь в себе. Никогда не было такого, чтобы я к нему обратился и столкнулся с обреченностью, с тяжестью. Он вот эту свою жизнь принимает. Человек, конечно, в этом смысле просто поразительное существо, его возможности невероятны. Бывают люди, у которых есть возможности, а ресурса жить нет. А у Левана этот ресурс огромный при минимальных возможностях. Но, конечно, с самого начала я не думал, что из этого всего получится фильм.
А что тебя зацепило по-настоящему: его жизнь, его рассказы или этот вопрос к себе — о том, можешь ли ты ему помогать?
Я понял, что он меня не отталкивает. Ведь человека, который находится в беде, обычно люди оставляют в покое. Можно ему раз помочь, два, но если человек сам себя не вытащит, то его никто не вытащит. А с Леваном было такое ощущение, что ему не надо себя вытаскивать. И потом, я создал ему гугл-документ и раза два в день заходил в него, часто наталкиваясь на то, что там курсор двигается и буквы добавляются. И там было очень много прикольных вещей, чисто наблюдательских. В результате он написал сто страниц, в принципе, это почти роман. В конце концов я ему сказал: давай попробуем написать сценарий вместе.
Леван видел фильм?
Да. Говорит, что фильм получился более грустным, чем он думал. Думал, будет веселее. Слушай, ну он счастлив на самом деле. Пару дней назад прислал как раз новость про Шанхайский фестиваль. Я спрашиваю: «Ну что, поедешь?» А он отвечает: «Я со двора не могу выйти, а ты говоришь — Шанхай». У него же на самом деле с нервами непорядок, он пьет седативные препараты в большом количестве.
В фильме есть эпизод твоего разговора с продюсером, который говорит, что в твоем возрасте у тебя уже нет времени на авторское кино и эксперименты. Это реальный разговор? И как ты сам ощущаешь свой режиссерский возраст?
Ну если бы я сам это так ощущал, то, наверное, не снял бы это кино. Прямо такого разговора у меня не было, но был, наверное, момент, когда люди вокруг на меня смотрели как на человека, который должен этот этап быстрее пройти. Была какая-то потерянность у меня, которая и в кино присутствует. Мне говорили: ты написал сценарий, закрыл гештальт, все, дальше иди, делай что-нибудь другое. Зачем это снимать? В тот момент я не понимал, что с ним делать. Найти в России деньги на него было сложно. Но мы уже написали сценарий с Леваном. Я понимал, какая на мне лежит ответственность перед ним. Как я мог этот фильм не снять? А потом мне неожиданно звонит моя знакомая продюсер из Грузии, Тина Каджришвили, и спрашивает, не надумал ли я снять фильм в Грузии. Она прочитала сценарий и предложила подать в Киноцентр Грузии. В результате мы подали и выиграли. Она ничего не знала о том, что я пишу, и с таким вопросом позвонила впервые в жизни. Интересное совпадение. А тут еще Боря Хлебников с Александром Плотниковым прочитали, и им понравилась история. Тоже захотели участвовать. Так что с продюсерами мне повезло.
Если Леван в фильме играет сам себя, то ты играешь не Бакура Бакурадзе, а московского режиссера Гиви, который едет в Тбилиси продавать свою квартиру. Зачем тебе здесь маска?
Понимаешь, когда мы писали этот сценарий, то у нас было два героя. Первый — это Леван. А второй — это как бы я, который стал триггером всей этой истории. Из-за меня появились и рассказы Левана, и этот фильм. Но, конечно, я не думал, что буду играть себя, поэтому смело начал этого персонажа украшать, сделал его, как мне кажется, более смешным и таким немного неудачником. Несмотря на московский бэкграунд, он же тоже лузер. Ну и я назвал его рандомным именем Гиви. Гиви в грузинском — немножко грубоватое, простонародное имя. Гиви, короче. И его должен был сыграть грузинский артист, достаточно известный шоумен. А съемки у нас начинались 28 февраля 2022 года. И 26 февраля он звонит и говорит: «Ребята, простите, я не приеду». Сложно было его в этом упрекнуть. Все понятно. Снова звонит мне Тина, говорит, может, сам сыграешь? В общем, встал вопрос — либо снимаем со мной, либо вообще не снимаем и останавливаемся.