Достучаться до небес
Заключенный концлагеря на глазах у врагов угоняет с их секретной военной базы бомбардировщик… Шпионский боевик? Нет, реальный случай
Летчик
Немецкий аэродром Пенемюнде 8 февраля 1945 года, около полудня
На самом краю аэродрома советские заключенные концлагеря Карлсхаген засыпают землей воронки от бомб, а охраняющий их ефрейтор греется у костра. Конвоир поднимает глаза и видит, что один из узников угрожающе движется прямо на него. И тут же сзади другой заключенный разбивает охраннику голову железным прутом. Пленники выхватывают винтовку из рук упавшего замертво немца и объявляют товарищам по команде: «Сейчас полетим на Родину!» Несколько очень долгих минут узники, спрятав труп в яме, выжидают, когда авиационные техники и прочий персонал уйдут на обеденный перерыв. Наконец аэродром пуст — и вот решающий рывок к намеченному бомбардировщику Heinkel He 111 делают двое: артиллерист Владимир Соколов и старший лейтенант Михаил Девятаев — единственный летчик в команде. Именно он разработал план побега на самолете.
Окрестности Львова 13 июля 1944 года
Он считал, день закончился благополучно: сделано несколько вылетов, сам не ранен, только в машине пробоина. И вдруг услышал: «Летим!» На «кобре» заболевшего друга рванул атаковать группу немецких бомбардировщиков. Нескольких сбили, но тут из облаков вынырнули истребители «мессершмитты». Удар в корпус, самолет в огне… «Прыгай! — звучит в наушниках голос командира. — Михаил!»
Летчик-истребитель Михаил Девятаев выпрыгнул с парашютом, приземлился и потерял сознание. Так он попал к врагу. В сарае, где его заперли, Девятаев услышал от одного из товарищей по несчастью, что недавно группа пленных советских летчиков захватила самолет, на котором их перевозили, но «мессершмитты» настигли беглецов и сбили. Тогда-то Девятаев и решил для себя, что при первой возможности тоже попытается угнать крылатую машину, чтобы вернуться к своим.
Но когда пленных отправили самолетом в Варшаву, они летели в наручниках, лежа на полу лицом вниз, под надзором четырех автоматчиков. Немцы сделали выводы.
Не повезло
Немецкий аэродром Пенемюнде 8 февраля 1945 года, около полудня
Двое изможденных узников мечутся у самолета, пытаясь проникнуть внутрь. Ударом колодки Девятаев сбивает замок с люка в нижней части корпуса, забирается в кабину пилота, а Соколов расчехляет моторы. Счет идет на минуты. К самолету спешат остальные восемь. Девятаев находит насос, качает горючее, нажимает кнопку зажигания… ничего. Мотор молчит. На лбу летчика выступает холодный пот. Как он мог забыть про аккумулятор? Поворачивает рубильник, чтобы пустить ток, снова зажигание… опять ничего. Девятаев заглядывает за бронеспинку кресла пилота: там должна быть аккумуляторная батарея, которой пользуются при запуске моторов. Но за креслом пусто. Свисают провода, аккумуляторов нет.
Концлагерь в Кенигсберг-ин-дер-Ноймарке июль — август 1944 года
В Варшаве с пленниками обращались хорошо: комфортные комнаты, охраны почти не видно. Агитировали: переходите к немцам! Некоторые друзья Девятаева, обманувшись благодушной обстановкой, сразу попытались сбежать, но тут же вернулись, израненные сторожевыми собаками. Затем группу пленных летчиков отправили в лагерь в Лодзь, а потом, опасаясь наступления советских войск, и дальше. План побега из поезда тоже не сработал: с большим трудом справившись с деревянными досками пола в вагоне, Девятаев с товарищами обнаружили под ними толстый лист железа.
В концлагерь, куда их привезли, пленных доставляли ежедневно. Проходя по двору, вновь прибывшие замечали разбросанные всюду детские рубашки, штанишки, женские чулки, обувь. Охранник-эсэсовец пояснил: здесь находились еврейские семьи, людей сожгли в печах. Изучив обстановку, летчики обсудили план: сделать подкоп из помещения лазарета за пределы лагеря, а потом угнать самолет и пересечь на нем линию фронта. Аэродром был совсем рядом: заключенные могли его видеть, работая в песчаном карьере.
Туннель копали по ночам, рассыпая вынутую землю по полу барака. Раздевались донага, чтобы не испачкать одежду и тем не выдать себя. Подкоп уже вышел за колючую проволоку, наметили ночь побега — с субботы на воскресенье, потому что воскресным утром пилоты в церкви и аэродром почти пуст. Но именно в эту ночь в лагере что-то произошло, комендант поднял на ноги всю охрану и усилил бдительность. Решено было перенести побег еще на неделю. А потом эсэсовцы ворвались в барак и обнаружили вход в туннель. Кто-то донес!